Он отвернулся от пленницы и выбрался из камеры. Хоббс еще несколько секунд смотрела на инопланетянку. Она искала в ее глазах правдивость – ведь в глазах обычного человека непременно должна была отразиться правда. Но нет, лицо рикса снова стало жестким, отстраненным. Она снова превратилась в какое-то существо, не имеющее отношения к млекопитающим, – твердое и упрямое, как черепаха.
Хоббс дала знак Бассирицу, чтобы тот помог Посвященной выйти из камеры. Но что так повлияло на старуху-политика? Хоббс знала о том, что хула на Императора для наиболее круто «обработанных» членов Аппарата болезненна, что это больно даже для выходцев из «серых» семейств – таких, как капитан Зай, и все же она ни разу в жизни не видела, чтобы из-за каких-то слов человек вдруг рухнул на колени.
Хоббс вышла из камеры следом за Заем. Она гадала, как быть. Дверь камеры крепко-накрепко заперли, и стена стала совершенно гладкой, непроницаемой, как камень.
По пути к командному отсеку Зай вдруг сказал:
– Рана Хартер.
– Сэр?
– Я насчет приказа содержать ее в изоляции. На самом деле я такого приказа в глаза не видел. Чтобы почтенную мертвую держали как пленницу – это очень странно.
Когда Зай произносил эти слова, голос у него дрожал. Хоббс знала, что воскрешение Хартер, с точки зрения традиции, вызывало, мягко говоря, большие сомнения. Порой политики применяли симбиант из тактических соображений – чтобы допросить изменника или вернуть к жизни представителя местной власти, убитого повстанцами. Между тем официально считалось, что все воскрешенные мертвые почтенны. И поэтому, вероятно, ваданскую душу Зая ранило сознание того, что на его корабле воскрешенная мертвая содержится под арестом.
– Похоже, есть какие-то секреты, которые от нас скрывают, а, Хоббс?
– Почти наверняка есть, сэр, – отозвалась она. Он вдруг резко остановился и развернулся к ней.
– А вы как думаете,
Она понимала, что любой ответ, кроме строго отрицательного, прозвучит как измена, но солгать не смогла.
– Не знаю, сэр.
Она полуприкрыла глаза и напряглась как ребенок, который ожидает, что ему сейчас влепят подзатыльник.
Но капитан Зай сказал:
– Вот и я не знаю, Хоббс. Вот и я не знаю.
С этими словами он отвернулся, и они вошли в командный отсек.
СЕНАТОР
Сад изменился.