Нара понимала и другое: и она, и все другие сенаторы, входящие в состав совета, будут, теоретически, защищены от казни сенаторским иммунитетом, обеспечивавшим свободу от арестов и имперской цензуры. Но все равно – нарушение вето являлось актом измены и неизбежно означало конец любой политической карьеры.

Обсуждение началось с выступления Императора.

– Если риксский гигантский разум получит возможность общаться с остальной территорией, находящейся во власти культа, то тогда можно будет считать, что Легис фактически будет захвачен вторично. Гигантский разум состоит из всей информации, какая только есть на планете, то есть из всех кодов, из всех рыночных сведений, всей технической документации. Он имеет доступ ко всем нашим технологическим секретам.

Нара снова сделала глубокий вдох. Все это они слышали раньше. Однако следующие слова Императора удивили ее.

– Но тревожит нас не это, – сказал он. – Могущество Империи – не в нашей технике, а в наших сердцах. Именно в этом мы должны проявить особую бдительность. Гигантский разум – это нечто большее, нежели компьютеры и компьютерные сети. Он также содержит все, что записано в дневнике каждого ребенка, все сведения о собственности каждой семьи, молитвы живых, возносимые предкам, сведения психоаналитиков о своих пациентах, данные духовников о прихожанах. Гигантский разум захватил власть над психикой нашей Империи Воскрешенных. Он знает о нас все. Риксы хотят похитить наши сны. – Монарх помедлил, обвел всех членов совета взглядом. – А нам известно, что несет с собой культ риксов: полное презрение к человеческой жизни, за исключением того, что она должна являться придатком их драгоценных гигантских разумов. Когда они желали покорить нас во время Первого вторжения, то не останавливались ни перед чем. Тогда они не понимали нашей силы, не осознавали, что объединяет нас. Теперь же они проникли в наши умы, чтобы понять, чего мы боимся более всего. Они хотят похитить наши ночные кошмары и превратить их в рычаг воздействия на нас.

Теперь страх Императора предстал перед Нарой Оксам во всей красе. По мере того как он продолжал свою речь, этот страх распространялся и на остальных членов совета. Нара видела источник страстности монарха: то, что им двигало сейчас, было выше ненависти к риксам, тревоги за то, что гигантский разум возьмет власть над Легисом, и готовности принести в жертву «Рысь». Возможно, Император наконец говорил правду.

– Если «Рысь» проиграет сражение, – закончил свою тираду Император, – мы проиграем войну.

Слова монарха потрясли даже Оксам. Воспитание, полученное в детстве, образы из сказок и песен – мысль о том, что Империя может проиграть войну, никак не желала сочетаться со всем этим. Но Император Восьмидесяти Миров говорил именно об этом. Шутить он не мог. В конце концов, он победил смерть.