...И тут вдали что-то запылило.

   Алексей присмотрелся — и чертыхнулся про себя.

   Машина. Конечно. Кого несет в такую рань?..

   Еще через минуту он понял, кто это.

   — ...Привет, — сказал Андрей Котов, сдвигая на лоб шоферские очки. — Прости, я ненадолго...

   — Проходи, — сказал Алексей, посторонившись.

   — ...И вот война... Ты же в ней участвовал, как и я. Сейчас неважно, кто на чьей стороне. Знаешь, я понимаю, что это чушь, но мне надо выговориться. Мы летим, потому что не можем не лететь. Это понятно. Предаем людей, которые остаются залечивать раны от войны — а они же просто чудовищны. Мы эгоисты. Космос — занятие для эгоистов, — Андрей попытался улыбнуться.

   Да, подумал Алексей. Да, он прав. Про это точно надо было поговорить до старта.

   — Ты знал, на что соглашаешься, — напомнил он. — Ты мечтал об этом с детства. Помнишь, как мы оба обрадовались, когда Гаррис нас познакомил?.. А что касается эгоизма — это совершенно верно. Каждая клетка в большом организме эгоистична. Только, по-моему, эгоизм — вообще пустое слово. Ты можешь назвать так любое поведение, абсолютно любое. Что бы ты ни делал, ты это делаешь зачем-то... Сейчас тебя одолела рефлексия. Понимаю. Это естественно. — Алексей помедлил. — Андрей, неужели ты когда-то думал, что наши звездные экспедиции очень многих волнуют?

   Андрей помотал головой.

   — И правильно, — сказал Алексей. — У нас вот на эту тему были социологические исследования. Людей, для которых освоение Галактики входит в список значимых интересов, в любом нормальном обществе не более двух процентов. И это еще много, уверяю тебя... У вас в Византии таких людей еще меньше, я уверен. Мы работаем для себя. Да. Все так. Но разве ты когда-то думал, что у нас есть выбор?

   — Наверное, нет.

   Алексей поджал губы.

   — Кажется, я понимаю, — сказал он. — И я должен сказать... в общем, есть факторы, которые ты не учитываешь. Если бы ты не улетал, ты наверняка принял бы участие в восстановлении вашего разрушенного мира. Это похвально... но... Во-первых, для меня не секрет, что полета очень хочет ваш император.

   Андрей поднял глаза.

   — Который?

   — Нынешний... Хотя я знаю, что широкого объявления о смене императора у вас еще не было... Говорят, когда умер Шихуан-ди, о его смерти народу и вовсе шестьдесят лет не объявляли — смуты боялись. Правда ли это — не знаю, я вообще плохо знаю историю Земли. Но тут что-то похожее. Так я о чем говорю: есть чисто политические соображения, из-за которых ваш император Аттик очень поддерживает нашу затею. Тебе, видимо, просто забыли о них сообщить. С одной стороны, это способ поддержать хорошие отношения с нами. С другой — демонстрация, что война действительно закончилась. Скорее всего, есть и какие-то мотивы еще, мне недоступные... я вообще это все знаю в пересказе Гарриса, честно говоря. Но я ему верю. Даже если бы ты хотел просто послужить своей империи — лучшего способа бы не придумал. Да, я понимаю, что тебя травмировал результат войны, мне подобное и представить страшно, — Алексей передернулся. — Но... Как тебе сказать. Это турбулентность. Локальный вихрь, в который человечество оказалось втянуто, и вышло из него изрядно ободранным. Но ведь вышло же! Все, теперь мы просто потечем дальше...