— Видите, для нас это все еще загадка. Если вы действительно хотите Говорить о смерти Маркоса Рибейра, вам придется как-то ответить на этот вопрос — почему она вышла за него? Но тогда нужно будет понять, почему умер Пипо. А над этим уже двадцать лет работают десять тысяч самых блестящих умов в Ста Мирах.

— У меня есть преимущество перед ними, — сказал Эндер.

— И какое же? — спросил Сэфейро.

— Помощь людей, которые любят Новинью.

— Мы не смогли помочь себе, — сказала Арадора. — Не смогли помочь и ей.

— Может быть, мы поможем друг другу, — сказал Эндер.

Сэфейро посмотрел на него, положил руку на его плечо.

— Если вы действительно так думаете, Глашатай Эндрю, то вы будете честным с нами, как мы с вами. Расскажите, какая мысль пришла вам в голову десять секунд назад?

Эндер задумался, затем согласно кивнул.

— Я не думаю, что Новинья отказала Либо из чувства вины. Я думаю, что она отказала ему, потому что не хотела, чтобы он получил доступ к этим секретным файлам.

— Почему? — спросил Сэфейро. — Она боялась, что он узнает, что она поссорилась с Пипо?

— Не думаю, что это произошло, — сказал Эндер. — Думаю, она и Пипо что-то обнаружили, и знание об этом привело к смерти Пипо. Поэтому она и закрыла доступ к файлам. Каким-то образом эта информация несет смерть.

Сэфейро покачал головой.

— Нет, Глашатай Эндрю. Вы недооцениваете силу чувства вины. Люди не станут портить себе жизнь из-за нескольких битов информации, но сделают это из-за незначительных самообвинений. Все-таки она вышла замуж за Маркоса Рибейра. И это было самонаказанием.

Эндер не стал спорить. Они были правы в том, что касалось чувства вины; иначе почему она позволяла Маркосу Рибейра бить себя и никогда не жаловалась? Но кроме чувства вины, была и другая причина того, что она вышла замуж за Маркао. Он был бесплоден и стыдился этого; и для того, чтобы скрыть это от города, он готов был стерпеть брак, в котором он был вечным рогоносцем. Новинья была готова страдать, но не могла жить без тела Либо и детей Либо. Нет, она не вышла за него, чтобы скрыть от него секреты, потому что из-за них свинки могли бы убить его.

Какая ирония. Ведь все равно они его убили.

Вернувшись в свой маленький дом, Эндер сидел за терминалом и снова и снова вызывал Джейн. Она не говорила с ним по дороге домой, хотя он сразу включил серьгу и пространно извинился. Она не ответила и на вызовы с терминала.

Только теперь он понял, что серьга была для нее намного важнее, чем для него. Он всего лишь отмахнулся от назойливого ребенка. Но для нее это был единственный контакт с единственным человеком, которого она знала. И раньше этот контакт прерывался — когда он путешествовал или спал; но впервые он отключил ее сам. Словно единственный человек, знавший ее, отказался признавать, что она существует.