— Да, — сказал он, — и прости меня.

— И ты прости меня, — ответила она.

— Мы оба не знаем, что делаем, поэтому никто не виноват, если происходит что-то не то.

— Если бы только я верила, что можно сделать правильный выбор.

Эла сидела на камне и болтала ногами в воде, она ждала Глашатая Мертвых. Ограда была всего в нескольких метрах, а под ней была стальная решетка, чтобы люди не могли проплыть под водой. Как будто кому-нибудь хотелось. Большинство людей в Милагре делали вид, что ограды не существует. Никогда не подходили близко. Вот почему она попросила Глашатая встретиться с ней именно там. Несмотря на то, что день был теплый, а занятий в школе не было, дети не купались здесь, в Вила Ультима, где ограда подходила к самой реке, а лес подходил к самой ограде. Только гончары и кирпичники приходили сюда, но и они уходили, когда кончался рабочий день. Она могла говорить о чем угодно, не рискуя, что ее подслушают или прервут.

Ей не пришлось ждать долго. Глашатай подплыл против течения на маленькой лодке, в точности как какой-нибудь фермер, которые вообще не пользовались дорогами. Кожа его была удивительно белой; даже у немногих живших здесь Лузитанцев, чья кожа была довольно светлой, так что их звали loiros, она была намного темнее. От этой бледности он казался слабым и худым. Но затем она заметила, как быстро лодка движется против течения; как точно весла входили в воду, на нужную глубину, длинным и мощным движением; какими плотными под кожей были его мышцы. Она почувствовала мгновенный укол грусти, осознала, что это грусть по отцу, несмотря на то, что она его так сильно ненавидела; до этого момента она не понимала, что она любила все в нем, и с грустью вспоминала, какими сильными были его плечи и спина, как от пота его смуглая кожа блестела на солнце, словно стекло.

«Нет, — сказала она мысленно, — я не оплакиваю твою смерть, Као. Я печалюсь о том, что ты не был похож на Глашатая, который совсем чужой для нас и тем не менее сделал больше добра для нас за три дня, чем ты за всю свою жизнь; я печалюсь о том, что твое прекрасное тело было таким прогнившим внутри».

Глашатай увидел ее и подогнал лодку к берегу в том месте, где она ждала. Она увязла в камышах и иле, помогая ему вытащить лодку на берег.

— Извини, что ты испачкалась из-за меня, — сказал он. — Но у меня не было никакой нагрузки уже недели две, а вода так манила…

— Вы хорошо гребете, — сказала она.

— Та планета, откуда я приехал, Тронхейм, покрыта в основном льдом и водой. Несколько скал, немного земли, но человек, не умеющий грести, был бы более увечным, чем если бы он не умел ходить.