— Первая жизнь проходит в материнском дереве, где мы не видим света, где мы в темноте едим тело нашей матери и пьем сок материнского дерева. Вторая жизнь — когда мы живем в тени лесов, в полутьме, бегаем, ходим и лазим по деревьям, видим, поем и говорим, делаем что-то нашими руками. Третья жизнь — когда мы тянемся к солнцу и пьем его наконец. На свету, всегда неподвижно, если только нет ветра, мы можем только думать, а в те дни, когда братья стучат по твоему стволу, — говорить с ними. Да, это третья жизнь.

— У людей нет третьей жизни.

Хьюмэн посмотрел на него в недоумении.

— Когда мы умираем, ничто не вырастает из нас, даже если вы нас посадите. Никаких деревьев. Мы не можем пить солнце. Когда мы умираем — мы умираем.

Хьюмэн посмотрел на Уанду.

— Но та, другая книга, которую ты мне дала, все время говорит о том, как после смерти живут и рождаются вновь.

— Но не как дерево, — возразил Эндер. — Нельзя потрогать или увидеть. Нельзя спросить и получить ответ.

— Я не верю тебе, — сказал Хьюмэн. — Если это правда, то почему Пипо и Либо попросили нас посадить их?

Новинья присела рядом с Эндером — нет, оперлась на него — чтобы лучше слышать.

— Как это? — спросил Эндер.

— Они оказали большую услугу племени, добились высокой чести. Пипо и Мандачува. Либо и Листоед. Мандачува и Листоед думали, что теперь они перейдут в третью жизнь, но оба раза Пипо и Либо отказались сделать это. Они оставили этот дар себе. Почему они сделали это, если у людей нет третьей жизни?

Послышался взволнованный голос Новиньи:

— Что им нужно было сделать, чтобы дать третью жизнь Мандачуве и Листоеду?

— Конечно, посадить их, — ответил Хьюмэн. — Как и сегодня.

— Что значит «как сегодня»? — спросил Эндер.

— Ты и я, — сказал Хьюмэн. — Хьюмэн и Глашатай Мертвых. Если мы заключим этот договор, если жены и люди смогут договориться, то это будет великий день. Поэтому или ты дашь мне третью жизнь, или я дам ее тебе.

— Моими собственными руками?

— Естественно, — ответил Хьюмэн. — Если ты не окажешь мне эту честь, то я должен буду сделать это с тобой.

Эндер вспомнил картинку, виденную всего две недели назад, — Пипо, внутренности которого аккуратно разложены вокруг. Посажены.

— Хьюмэн, — сказал Эндер. — Худшее преступление, какое только может совершить человек, — это убийство. И худший способ убийства — это взять живого человека, и разрезать его, и сделать ему так больно, что он умрет.