— Ольгадо! — крикнула Боскинья.

Мальчик повернулся, помахал рукой, затем торопливо застегнул штаны и принялся будить остальных, спавших в высокой траве. Боскинья и епископ открыли ворота и вышли к ним.

— Глупо, не правда ли, — сказала Боскинья, — но именно сейчас я действительно чувствую, что мы восстали. Когда я впервые вышла за ограду.

— Почему они провели ночь в лесу? — удивился вслух епископ. — Ворота были открыты, они могли войти.

Боскинья быстро окинула группу взглядом. Уанда и Эла, под руку, как сестры. Ольгадо и Ким. Новинья. И Глашатай, сидящий в траве. Новинья стоит за ним, положив руки ему на плечи. Все словно чего-то молча ждали. Эндер посмотрел на них.

— Мы заключили договор, — сказал он. — Хороший договор.

Новинья подняла завернутый в листья сверток.

— Они написали его, — пояснила она. — Чтобы вы подписали.

Боскинья взяла сверток.

— Перед полуночью все файлы были восстановлены, — сообщила она. — Не только те, которые мы направили вам. Мы не знаем, кто ваш друг, Глашатай, но он очень хорош.

— Она, — поправил ее Глашатай. — Ее зовут Джейн.

Сейчас епископ и Боскинья могли видеть то, что лежало на расчищенной земле ниже по холму, за тем местом, где спал Глашатай. Теперь они поняли, что за темные пятна покрывали руки Глашатая.

— По-моему, лучше не иметь договора, — сказала Боскинья, — чем договор, ради которого вам пришлось бы убивать.

— Не нужно торопиться с суждениями, — возразил епископ. — Я думаю, что этой ночью произошло гораздо больше, чем мы можем увидеть сейчас.

— Очень мудрые слова, отец Перегрино, — мягко заметил Глашатай.

— Если хотите, я объясню вам, — сказала Уанда. — Эла и я поняли это не хуже остальных.

— Это был обет, — вмешался Ольгадо.

Боскинья непонимающе посмотрела на Новинью.

— Вы разрешили ему смотреть?

Ольгадо постучал по своим глазам.