На Трооста внимания никто не обращал. Поначалу он опасался, что будет казаться белой вороной, но успокоился, когда столкнулся со специалистом по прикладной эсхатологии. Троост и не знал, что существует такая наука.

Хаусер встретил Трооста возле лифта. Бригадный генерал никогда не отличался терпеливостью. Он буквально схватил зверолова за локоть и потащил к дверному экрану, у которого толпились люди. Экран пропустил их двоих и снова сомкнулся.

Внутри людей было еще больше. Одни вживую, другие визио, они восседали вокруг овального стола, внимательно слушая того, кто сидел во главе. Тот изучал голографическую карту Солнечной Системы, негромко беседуя с соседом справа. При появлении Трооста с Хаусером оба подняли взгляды.

— Хайль космократор! — гаркнул Хаусер, выкидывая вперед руку.

— Шутку понял, — безучастно ответил Штауфенберг. — Смешно. Вы, значит, и есть Троост? Наслышан. Присядьте и подождите немного.

Троост с Хаусером уселись на свободные места в конце стола. Будучи оба мужчинами крупными, места они заняли немало, но соседи потеснились. Седенький старичок с крохотными усиками (инф известил, что это Ашот Латифов, адмирал флота) тут же зашептался с Хаусером. Троост же не отрывал глаз от космократора.

Он впервые видел его вживую. Рудольф Штауфенберг, четвертый космократор Солнечной Системы, занимающий этот пост с 2446 года. Выглядел он точно так же, как и всегда — невысокого роста, крепкого телосложения, с широкими скулами, носом-картошкой, чуть обвисшими щеками-брылами и посеребренными сединой висками. Совершенно невзрачная внешность.

В былые времена, когда правителей выбирали путем голосования, Штауфенберг не смог бы прийти к власти. Неразговорчивый, всегда с каменным выражением лица и жестким взглядом, он просто не умел нравиться. Не любил выступать на публике, не обладал ораторскими способностями и не старался произвести хорошее впечатление.

Но кроме того, он еще никогда не ошибался. Никто не мог припомнить случая, чтобы решение Рудольфа Штауфенберга не оказалось наиболее оптимальным.

Та же армия. Последние лет двадцать многие выступали за сокращение вооруженных сил до чисто формального количества. Зачем содержать большой космический флот и более чем миллион профессиональных военных, если человечество едино, а в разведанном космосе не найдено ничего даже отдаленно похожего на угрозу?

Но Штауфенберг неизменно накладывал вето на все подобные проекты, говоря, что лучше каждый день смазывать пистолет и не использовать его, чем в критический момент оказаться безоружным. Из-за этого его популярность год от года падала все сильнее, но Штауфенберга это ничуть не волновало. Он просто держал штурвал и не оглядывался на чье-либо мнение.