Лефак подчеркнуто выразительно благодарит за похвалу кивком.

Адаб отставляет бутылку и подаётся к старику.

– Ну чего ты напрягся: лично я ничего с тебя не требую, друг! Я даже не хожу в школы и не требую, чтобы в классе моего сына на уроках математики не использовали знак плюс, ибо он похож на крест.

– Спасибо, мэн, – растроганно благодарит Лефак. – Хотя лично мой Иисус Христос – Элвис Пресли.

– Мир, мэн, – Адаб подставляет кулак для приветствия.

– Но разве у тебя есть сын?

– Пока нет.

Мужчины смеются, и напряжение, ощутимое во время этого разговора для всех участников – Од на нервной почве сжевала миску орешков и сейчас в полном ужасе от себя самой, – отпускает компанию. Поужинать решают пойти «на угол», на террасу ближайшего к клубу кафе.

– Ну, и кто апостолы у твоего Христа?

– Чёрные или белые?

– Сначала чёрные.

– Литл Ричард. Бо Диддли. Фэтс Домино. Чак Берри. Джеки Уилсон. Клайд Макфаттер. Сэм Кук…

– Да, красавцы… Но апостолы ли?

– Ну знаете ли! У каждого Христа свои апостолы. У моего – эти. Тебе белых называть?

– Валяй.

– Так: Джерри Ли Льюис… Скажешь, не апостол?

– Ну нет, этот точно апостол.

– Ну вот! Далее: Рой Орбисон. Карл Пёркинс. Джонни Кэш. Бил Хейли. Ронни Хоукинс. Рикки Нельсон.

Сосредоточенно перечисляя апостолов рок-н-ролла, Лефак загибает корявые пальцы над остывающей едой и не отрывает взгляда от верхнего этажа дома напротив, где на балконе в почти полной темноте сидит и читает светящийся киндл какой-то невидимый человек. И заключает:

– Каждый назначает себе богов и апостолов сам. Ты мне вот своих скажи!