Я Вробик Сеннкил, гражданин Врексиса, регистрационный номер… (всегда его забываю – он где-то в моих бумагах), род мужской, доминирующая раса, тридцать лет; журналист на вольных хлебах (прямо сейчас – без работы), а постоянное занятие – азартные игры (по большей части я проигрываю, но мне нравится играть; вчерашний день закончился проигрышем). Но еще я и Балн-Евкерса Вробик Вресс Шеннил дам Флейссе, гражданка Культуры, рожденная женщиной смешанного рода (название слишком длинное, чтобы запомнить), шестьдесят восемь стандартных лет, бывший сотрудник Контакта.

И предатель. Мой выбор – свобода, которой так гордится Культура, даровавшая ее своим обитателям. Культура не удерживала меня, даже помогла мне улететь, чуть ли не против моей воли (но разве смог бы я подделать собственные документы? Нет, но, по крайней мере, после изучения Врексисского экономического сообщества и после того, как модуль, черный и безмолвный, поднялся в ночное небо назад к кораблю, оставив меня внизу, нужда лишь дважды вынудила меня прибегнуть к помощи благ Культуры – использовать мои геномодифицированные железы; но ни разу в моих руках не было какого-либо изделия Культуры. До этого дня. Пистолет бормочет на столе). Вместо рая, который казался мне скучным, я теперь обитаю в жестоком и алчном мире, где кипит жизнь и происходят всякие несчастья. Я думал, что в этом месте найду… Что? Не знаю. Мне это было неизвестно восемь лет назад, неизвестно и теперь, хотя здесь у меня, по крайней мере, есть Мауст, и, когда я с ним, мои поиски больше не кажутся такими одинокими.

До прошлого вечера мои поиски все еще, казалось, имели смысл. Но вот теперь утопия присылает мне крохотную разрушительную посылочку, небрежное, случайное послание.

Где Каддус и Круйзел взяли эту штуковину? Культура ревниво хранит свое оружие, даже невыносимо ревниво. Купить оружие Культуры невозможно, во всяком случае – у самой Культуры. Но думаю, кое-что все равно пропадает; в Культуре столько всякой всячины, что время от времени какие-то вещи наверняка теряются. Я отпиваю еще джаля, слушая бормотание пистолета, глядя на бледное, затянутое тучами небо над крышами, башнями, антеннами, блюдцами и куполами Большого Города. Может быть, оружие выпадает из наманикюренных пальчиков Культуры чаще, чем другие вещи. Оно – символ опасности и знак угрозы, и нужда в нем возникает только там, где его легко потерять. Наверняка оно порой исчезает, становится трофеем.

Вот поэтому-то пушки снабжают всякими предохранительными устройствами, позволяющими применять оружие только культурианцам (благоразумным, не склонным к насилию и стяжательству культурианцам, которые, конечно же, пользуются оружием исключительно для самозащиты, например, если им угрожает представитель более-менее варварского народа… ох уж эта самодовольная Культура с ее империалистическим мышлением). К тому же этот пистолет старый, но не устаревший (Культура против устаревания вещей: если делать, то на века), он просто вышел из моды, он немногим умнее домашнего зверька, тогда как современное оружие Культуры наделено разумом.