Я подхожу к кухонной двери. Мауст вытирает руки.

– Они хотят моими руками сбить корабль, который в девятницу возвращается с адмиралом на борту, – говорю я ему.

Мауст на секунду замирает, потом усмехается, подходит ко мне, обнимает за плечи.

– Правда? А что потом? Вылезти из Лифта и лететь к солнцу на твоем волшебном велосипеде?

Он снисходительно улыбается. Ему смешно. Я кладу свои руки на его руки и медленно снимаю их со своих плеч.

– Нет, мне просто нужно сбить этот корабль – больше ничего. Для этого… они дали мне пистолет. – Я достаю пистолет из кармана пиджака.

Пару секунд Мауст озадаченно хмурится, покачивает головой, потом снова смеется.

– Ну и что с того, моя любовь? Как-то не верится, что такую огромную хреновину можно сбить этой пукалкой…

– Мауст, пожалуйста, поверь мне. Эта штучка может много чего. Ее сделали мои соотечественники, а корабль… Эта цивилизация не имеет средств защиты от такого оружия.

Мауст фыркает и берет у меня пистолет. Огоньки тотчас гаснут.

– Как он включается? – Мауст вертит в руках оружие.

– Одним прикосновением. Но только моим. Он считывает генетический код с моей кожи и опознает представителя Культуры. Не смотри на меня так. Это правда. Вот. – Я беру пистолет и показываю, как он действует, заставляя оружие начать свой монолог и переключая маленький экран на голографическое изображение.

Мауст разглядывает пистолет в моих руках:

– Знаешь, должно быть, это очень ценная вещь.

– Нет, она совершенно бесполезна для другого человека. Она будет действовать, только если ее держу я, и никому больше не удастся завоевать ее доверие. При малейшей попытке он дезактивируется.

– Какая… преданность, – говорит Мауст, садясь и устремляя на меня взгляд. – Как это в твоей Культуре все так аккуратно организовано. Знаешь, моя любовь, я, вообще-то, не поверил, когда услышал эту историю. Я думал, ты хочешь порисоваться. А теперь я, кажется, верю тебе.

Я становлюсь перед Маустом на колени, кладу пистолет на стол, обхватываю его ноги.

– Тогда поверь и в то, что я не могу сделать это и что мне грозит опасность. Возможно, нам обоим. Мы должны бежать. Сейчас. Сегодня или завтра. Пока они не нашли другого способа заставить меня.

Мауст улыбается, ероша мои волосы.

– Так страшно? Столько волнений? – Он наклонился и поцеловал меня в лоб. – Вробби, Вробби, я не могу бежать с тобой. Если чувствуешь, что иначе никак, – улетай, но я с тобой не могу. Ты понимаешь, что для меня значит этот шанс? Я всю жизнь ждал этого. Другой такой возможности может и не быть. Я должен остаться, несмотря ни на что. А ты уезжай. Уезжай как можно дальше и не говори мне куда. Тогда я для них буду бесполезен, правда? А потом, когда пыль уляжется, свяжись со мной через какого-нибудь друга. А там уже посмотрим. Может, ты вернешься. Может, я все равно упустил свой шанс, и тогда я доберусь до тебя. Все будет в порядке. Что-нибудь придумаем.