— Молодой человек, — укоризненно проговорил за спиной старческий хриплый голос. — Вы мне своим гранатомётом распугали всю рыбу.

Волков развернулся на месте, будто его ужалили, но оказалось — ничего страшного, какой-то старикан. Вооружён легко: ведром и тонкой длинной тростью. «Загорел дочерна, значит местный, — соображал захваченный врасплох капитан. — Одет по погоде, а пришёл он… да, во-он из той хибары. Дверь была закрыта, теперь распахнута настежь».

— Гранатомётом? — переспросил Волков, оглянувшись через плечо. Ничего, кроме пузырей, не осталось от затонувшего ботика.

— Я хоть и старый, но не совсем глухой. Мотоцикл свой где оставили? — спрашивал, наступая, дед. Податься капитану было некуда, волнолом кончился, хочешь не хочешь, а пришлось вступить в переговоры.

— Не понимаю, о чём вы, — ответил он, чтоб потянуть время, внимательно рассматривая при этом собеседника. Рубашка расхристанна, без пуговиц, болтается на худом, словно из чёрного узловатого дерева, теле старца. Штаны синие подкачены, висят на каких-то лямках с застёжками. Шлёпанцы на босу ногу. Грозное орудие в узловатой руке, без сомнения, удочка. Мятая шляпа с вислыми полями, седые кустистые брови насуплены, подбородок в пегой поросли, глазки… «Афина: установлено соответствие, — неожиданно вспыхнула поперёк старикова лица надпись, — идентичность 86 %, имя: Арон, фамилия: Коэн, гувернёр Дианы Ксаверьевны Войницкой. Год рождения: предположительно…»

— Не дурите, молодой человек, — склочничал, щурясь, дед, — я хорошо слышал гранатомётный выстрел, потом взорвалась граната, потом вы затрещали своим мотоциклом. Позвольте, мне показалось, что звук удаляется… И где, разрешите спросить, тогда у вас гранатомёт? А, выкинули в воду! Мало вам пугать рыбу, вы ещё и мусорите у пирса!

— Стрелял не я, — машинально оправдывался Волков, пытаясь одновременно сообразить, соответствует ли возраст деда справочным данным: «Должно ему быть сейчас около девяноста, и я бы дал ему эти годы, но слишком он живо и молодо скандалит, непохоже что-то».

— И мотоциклом тарахтели тоже не вы? — брюзжал, тряся головой, полный жизни старик. — Я стоял в дверях, собирался выходить уже, и прекрасно слышал. Намеревался, знаете ли, поудить рыбу, а тут вы со своей пальбой.

— Тот кто стрелял, уехал, — объяснил Саша. Пока гневный дед собирался с мыслями, готовя новое обвинение, Волков решился.

— Арон… — начал он, испытывая неловкость от фамильярного обращения к пожилому человеку, но отчества господина Коэна в памяти княжны Дианы почему-то не было.

Рука старца, сжимавшая ручку ведра, дрогнула, щёлкнули жестяные проушины. Он подобрался к Волкову вплотную, выставив вперёд подбородок, глаза его при этом широко раскрылись, и стало понятно, что щурился раньше вовсе не из-за близорукости.