— «Афине»: отметить всех! Включить мультирежим! — и, дождавшись, пока между прямоугольниками возникнут штрихи перемычек, слегка ткнул раскрытой ладонью в один из них. И всё же перестарался. Затрещали ветки кустов под тяжестью вломившихся в них тел, охнул, ударившись спиной о каменный парапет, монах, подступавший к Волкову со стороны моря, покатилась, рассыпая угли, задетая чьей-то взбрыкнувшей ногой чаша. Волков зашипел от досады сквозь зубы, но — что делать?! — приготовился ещё раз толкнуть особенно ретивых, если таковые найдутся. Не пришлось. Тот, который пытался ударить ножом, выкрикнул фальцетом:

— Спаси меня, Баал! Неназываемый! — и с треском полез через кусты, не решаясь, видимо, снова ступить на опасную площадку. Консоль можно было отключить, что Волков тут же и сделал, с немалым облегчением прислушиваясь к удалявшемуся топоту многих ног. «Вроде бы, всё кончилось хорошо, — думал он, с отвращением сдирая кожаные браслеты, — но опять расспросить некого. Надо хотя бы оглядеться».

Он повернулся к дворцу.

Резной купольный вход, надпись арабской вязью. Лестница под охраной четырёх белокаменных львов. Не злых.

— Зайти, что ли? — спросил Волков одного из них, ближнего, но тот даже ухом не повёл — спал. Саша нерешительно поставил ногу на первую ступень, но за спиной заголосили:

— Куда лезешь, жить надоело?!

Волков подскочил от неожиданности и мигом повернулся на голос. Готовясь к нападению воззвал: «Афине…» — но команду передавать не стал. Пригнувшаяся голая фигура опасений не вызвала, да и вёл себя незнакомец дружелюбно. Ворчал:

— Пошёл ты со своей Афиной, мне хоть мозги не пудри. Повезло тебе с уродами серыми, я думал — всё. Выпустят тебе кишки. Ты понял, кто это?

— Нет, — признался Саша. Про себя подумал: «Кто ты сам такой, я тоже ещё не понял». Он сунул руки в карманы, подошёл ближе и спросил, глядя в маленькие настороженные глазки:

— И кто же они?

— Откуда мне знать? — огрызнулся незнакомец, и зыркнул поверх Сашиного плеча на лестницу. — Слушай, пойдём отсюда, а? Наскочат волкодавы, им твоя Афина до фени. Не все такие пугливые, как эти… Нет, всё равно не понимаю, кто они такие. Идём же!

Пришлось пойти. Нагой незнакомец тянул за рукав, притом ни на секунду не умолкая:

— Эк ты их ловко спровадил! Колись, чем пугнул, что за трюк? Не хочешь? Твоё право. Но ловко, ничего не скажешь. Кто ж они такие? Я поначалу, слышь, подумал — всё, приплыл. Ты понял, продрал я сегодня утром зенки и только полез в воду — башку окунуть, чтоб не трещала после вчерашнего, эти — тут как тут. Так голяком и сгребли, одеться не дали. Я и подумал: хана — серые иноки. И язык прикусил. О чём с ними разговаривать, если немые, да и не знаю я, чем от серых отговариваться. Откупиться от них, говорят, нельзя, да ты и сам знаешь, что я тебе… Но потом один из них на лестнице поскользнулся и так её покрыл — любо-дорого. Нет, думаю, не иноки они.