Из задумчивости ее вывел голос Сталия и его прикосновения к ее спинке:

— Жизнь не всегда такова, как было бы лучше ей быть. Некоторые вещи надо принять как данность. Я вот счастлив от того, что встретил тебя.

Он провел пальцами по ее спине, дождавшись, как выгнется она навстречу, и сильным движением прижал девушку к своей груди, другой рукой сбрасывая на пол рубашку.

— Ри…

Он закрыл ей рот поцелуем:

— Кира… Как мне хочется сделать тебя счастливой!

— Я и так счастлива, Сталий! — она положила обе ладошки на его рельефную грудь.

Одна его неосторожная фраза снова чуть не разрушила очарования момента.

— Кира, милая Кира! Мне трудно подбирать слова… или киберпереводчик смеется с нас? Почему же ты так вздрагиваешь, когда я говорю тебе о любви?

— Ри, мы по-разному понимаем счастье. И переводчик тут не причем. Для меня то, что ты считаешь прекрасным для женщины, банально золотая клетка. Я умру в ней. Ри, я хочу любви! Но я не готова робко прислуживать, боясь не угодить.

— Вот ты о чем! Кажется, я начинаю понимать, — Сталий не выпустил ее из объятий, снова принявшись целовать шею и ключицы, постепенно освобождая ее от одежды.

Кира успела удивиться, как в его руках она теряет все свое упорство. Ей расхотелось спорить, когда его руки скользнули по ее уже совсем обнаженному телу, мягко обрисовывая груди и невесомо пробегаясь по кубикам живота.

— Ри, что же ты творишь, — выдохнула она и улетела к звездам, которые показались ей теплыми и мягкими.

Девушка пришла в себя в его объятиях на подушках, и оба они были опутаны сбившимися простынями из алого шелка. Почему-то таллирианцы делали их узкими, несмотря на то, что кровати были округлыми и широкими. И эти полосы, расстеленные вдоль и поперек, нещадно сбивались.

«Интересно, их тихо лепечущие женщины, возможно, и в постели тихо лежат, стремясь сохранить ее аккуратность?» — пронеслась у Киры хулиганистая мысль, но тут же улетучилась, потому что Сталий снова и снова покрывал поцелуями ее тело.

— Мне пора, — взглянула она на часы, ужаснувшись тому, как быстро пролетело время.

— Не хочу тебя отпускать, — глаза Сталия сейчас как никогда были похожи на кошачьи, глаза сильного хищного зверя, нашедшего себе пару.

Именно не игрушку, а пару — такую же сильную, независимую и хищную кошку.

Кира именно сегодня ощутила это — Сталий наконец, перестал ей навязывать свои планы на совместное счастье и принял как данность, что она не принадлежит ему. Да и себе толком тоже не принадлежит — ее жизнь отдана службе.

Вот и сейчас ему осталось только восхищенно наблюдать, как она приводит себя в порядок и одевается. Киберприслуга заботливо выложил ее и без того идеально чистое платье, и Кира в нем показалась Сталию удивительно желанной, в отличие от обернутых воздушными, но многослойными одеждами соотечественниц. Платье Киры облегало ее фигуру, открывая стройные длинные ноги и вырезом на груди манило заглянуть туда.