Проще всего было бы и дальше притворяться коматозницей, но Равне вскоре стало ясно, что это нелегко. Запах – тот самый, что назойливо влезал в ее мысли, – исходил от ее собственной одежды. От нее самой. Кабы не Винтозуб, раны ее наверняка загноились бы. Несмотря на притворный гнев, стая творила чудеса с узелком драных тряпок и единственной сменой одежды. Но теперь, когда целостность личности восстановлена, так дальше нельзя. Что же, придется притвориться полоумным обломком-синглетом. «Надейся, что ты достаточно мертва».

Когда они остановились на ночлег, она позволила Винтозубу вывести себя из фургончика и усадить на землю. Он поправил одеяла, которыми обмотал и укутал ее. Потом принес еду и попытался вложить ей в рот. Она выпростала руки из-под одеял и потянулась к плошке. Винтозуб на миг отстранился, но тут же протянул ей плошку и стал с жадным интересом смотреть, как она ест похлебку. Он не проронил ни слова.

Тем вечером Равна получила первую возможность как следует разглядеть своих похитителей. Она насчитала как минимум четыре шнырявших вокруг костра стаи. Амди, Джефри и Ганнон выполняли большую часть грязной работы по хозяйству лагеря. Им выделили отдельный костерок, на котором варилась принесенная ей Винтозубом похлебка. Даже в тусклом свете заката Джеф выглядел ужасно. Он как мог уходил от ее взгляда. Амди тоже, но с меньшим успехом: у него была не одна голова. А что Ганнон? Ганнон Ёркенруд вид имел не очень-то счастливый, но ел с аппетитом.

Эти трое не похожи на пленных. Скорее всего, они в этой банде на побегушках. К Равне вернулся рассудок, и пытливый ум ее строил миллион теорий. Джефри и в прошлом предавал ее, но чтобы так? А Ганнон – еще один заговорщик? В это было еще сложнее поверить.

От сиропообразного варева ее не то чтобы затошнило, но… Равна подобрала под себя ноги.

– Пошли-пошли, – скомандовала она Винтозубу. Тот колебался, но недолго. Потом подхватил старые ботинки Йоханны и помог Равне обуться. Поднявшись и заковыляв в кусты, она услышала язвительный гогот Ганнона.

На поверку притворяться полоумным синглетом оказалось не так уж сложно. Даже ковылять она бы не смогла без помощи Винтозуба. Когда они наконец остановились, она села на корточки. Винтозуб пару секунд смотрел на нее, потом отступил. Было слишком темно, чтобы судить с уверенностью (а Когти вообще слепли бы), но Равне показалось, что по мордам Винтозуба прокатилась хитрая усмешка. «Да, одним подтирушкой в лагере стало меньше». Но быть может, есть у его радости и другие причины.