Одна стая чаще других была с нею. На двух мордах ее были идеально совпадавшие друг с другом белые пятна. Винтозуб? Стая кормила ее, поворачивала голову, когда Равна задыхалась в приступе рвоты, подтирала за ней, когда она ходила под себя. Винтозуб не всегда был таким покорным. Много раз он хлестал ее по лицу влажной тряпкой, иногда впадал в беспричинный гнев и скалил пасти.

– Я что, подрядился пленнице жопу подтирать? – риторически вопросил он однажды.

Ее это насмешило. Он принялся жаловаться на ее безумие.

– Повторяй, что я говорю, – прошипел он, держа одну морду очень близко к ее горлу. – Я что, подрядился пленнице жопу подтирать? Я что, подрядился пленнице жопу подтирать? – И громче: – Ты бы не могла просто заткнуться?

Еще: уже дольше. Яркий дневной свет. Ее укрыли теплыми одеялами, вынесли на переднюю скамью медленно едущего фургончика. Сумев разлепить глаза, она увидела сразу очень много. Заснеженный лес. Винтозуб за ездового. Ганнон Ёркенруд. Джефри идет сразу за фургончиком. Джефри сильно похудел и был мрачен.

Другие стаи. Иногда они бежали рядом с фургончиком, заглядывали в него, и не однажды осколок ясной мысли начинался вопросом этих других:

– Ну что, когда она уже сдохнет?

Этим интересовалась стая с драными ушами. Тварь была шестеркой, каждый элемент весом как самый крупный элемент Амди, сплошные мускулы. На самношке она говорила грубо и с трудом, несколькими человеческими голосами.

– Довольно скоро, господин мой Читиратифор, – весело отвечал Винтозуб. – Вы же видите, что у нее с мордой. День ото дня она слабеет. Долго не протянет.

Стаи говорили тихо. Кроме Равны, ни один человек не слышал разговора.

– Не выпендривайся, Винтозуб. – Элементы стаи глядели на что-то, Равне невидимое. – Это должно выглядеть как естественная смерть, понял?

Кто-то – Амди? – прибежал на шум, но Равна помнила, как Винтозуб прогнал его. Потом Винтозуба навестила другая стая. Это была пятерка, тощая и малорослая. Она не говорила на самношке, но, казалось, выпытывала у Винтозуба, как Равна себя чувствует и скоро ли умрет. Вид у стаи был недружелюбный, глаза видных Равне элементов – водянистыми. В ее ворчании на стайном слышалась смертельная угроза.

Затем настал самый продолжительный фрагмент ясности сознания. Начался он с очередного визита Драных Ушей. Стая тихо бежала рядом с фургончиком, подстраиваясь под его скорость, и несколько минут просто рассматривала Равну.

– Она еще не умерла, Винтозуб.

– Я вздыхаю. Скоро, господин мой Читиратифор.

– Ее дыхание изменилось, глаза движутся иначе. Она не слабеет день ото дня, как ты обещал, Винтозуб! – Драноухая стая сердито зашипела. – Ты говорил, что людей легко убить, Винтозуб!