— Ты! — с ненавистью выдохнула я, разворачиваясь, и едва не падая, поскользнувшись. — Кто тебе дал право, решать, кому жить, а кому лишь существовать?! — Я кричала, прекрасно осознавая, чем это может для меня закончиться. Вот только… когда смерть совсем близко, страха больше нет. — Кто дал тебе право играть чужими судьбами?! Твоя Богиня?! Тогда, она — такое же чудовище, бесстрастно взирающая на творимое тобой!

Не знаю, чего я хотела добиться своими обвинениями, в любом случае результата не было. Он продолжал стоять в нескольких шагах от меня. Идеально белый плащ, невозмутимость в качестве маски на лице, обжигающий холод в глазах… Если я его ненавидела, то он меня — презирал.

— Я сделала свой выбор, — заставив свой голос звучать безразлично, произнесла я, выпрямляясь. — Ты не сможешь мне помешать.

— Это не выбор, — скривившись, усмехнулся Ильдар. — Всего лишь трусость. Умереть, чего же проще… Сомкнется вода над головой и… все. Нет неба, надежды… Нет ничего.

— Ты умеешь произносить красивые слова, но продолжаешь делать при этом страшные вещи, — сквозь зубы процедила я, понимая, что в чем-то он прав.

Миг слабости… Боль никуда не делась, да и сил больше не стало, но в душе что-то дернулось. Пока я жива…

— А может, ты просто чего-то не понимаешь? — без малейшего намека на улыбку, поинтересовался он. Потом, не дожидаясь моего ответа, окинул быстрым взглядом. — Нам надо вернуться, пока ты не замерзла окончательно.

— Тебя это так беспокоит? — огрызнулась я, только теперь ощутив, о чем он говорил. Мокрая одежда не спасала от холода. Дело шло к осени, днем еще тепло, к ночи становилось значительно свежее…

— Беспокоит ли это меня? — переспросил он неожиданно хрипло, так и не отведя глаз.

Я, невольно, отступила назад, лишь теперь сообразив, что вымокшая туника плотно облепила тело. Нога соскользнула с камня, я попыталась удержать равновесие, но вокруг было слишком влажно…

Упасть Ильдар мне не дал. Подхватил, прижав к себе. Когда я забилась в его руках, пытаясь освободиться, лишь обнял крепче, шепча в самое ухо:

— Тихо, тихо, моя пташка…

— Отпусти! — потребовала я, чувствуя, как мое тело предательски тянет к нему. К его теплу, к его силе, к его уверенности…

— Отпущу, — все так же, чуть слышно, отозвался он, удерживая меня одной рукой, а второй расстегивая фиксатор плаща. — Согрею и сразу отпущу…

Резкое движение, которым он набросил плащ мне на плечи, заставило нас обоих пошатнуться. Его губы… мои губы…

— Нет, не могу… — выдохнул он, склоняясь ко мне.

Отодвинуться я не успела. Поцелуй был мягким, долгим. Он тянулся и тянулся, заставляя забыть обо всем. О холоде, одиночестве, той боли, что еще недавно корежила отчаянием.