— Мы с тобой об этом уже говорили, — никак не отреагировав на выволочку генерала (не свое начальство, чтобы подобострастно трепетать, да и привык уже), Шторм протянул руку к шкафу. Там, прикрытые старыми книгами, прятались стаканы. Не столько мера предосторожности — над головой никого не было, сколько привычка. — Все ниточки ведут туда. Или ты предпочитаешь потом нажираться, наблюдая, как в очередной раз рванет?!

Орлов не стал переспрашивать, о чем тот говорил, и так понятно…

Информация о намерениях домонов подтвердилась, став из практически беспочвенных подозрений в двойной игре предков демонов доказанным фактом. Отпущенное им для подготовки к вторжению время аналитики разных ведомств, проводившие анализ независимо друг от друга, оценивали приблизительно одинаково: два — два с половиной стандарта. Все отличия, что кто-то знал о замашках Индарса на третий корабль артосов, а кто-то оставался в неведении, но на итоговую цифру это мало влияло, если только не отменяло вовсе. Вполне подходило под признаки провокации, даже с учетом того, что первые два существовали лишь для небольшого числа посвященных. Очередная выходка Таши, сыгравшей на самой грани безрассудства, сохранила их для остальных только в памяти.

В подобной ситуации оставлять за спиной флот Самаринии, который по оценкам специалистов, был вполне способен преподнести множество сюрпризов, не зная точно, на чьей стороне те выступят, являлось ошибкой на грани крупномасштабной катастрофы.

Просьба о помощи императора старха, который был лично заинтересован в возвращении Марии Истоминой, давала им оперативный простор, становясь весомым аргументом в предстоящем споре со штабными. И, как правильно заметил Орлов, чужая вотчина, и, сыграй они грубо — серьезные последствия для и так не простых отношений с воинственными соседями. Самариния была слишком близко к Союзу, чтобы забывать об этом.

Шторм потому и пошел на столь неоднозначный разговор с Индарсом, что видел открывающиеся перспективы. Генерал тоже видел… как окончательный приговор всем достигнутым со стархами соглашениям, хоть немного ошибись полковник в оценке своей необходимости Индарсу. Тот никогда не упускал своей выгоды, но… никому и никогда не позволял собой манипулировать, тонко чувствуя, когда это происходило.

— Остынь, — вздохнул Шторм, догадываясь, о чем думал, глядя на него Орлов.

Встал, поднял бутылку. Рассмотрев ее на свет, плеснул в стаканы. Не дожидаясь, когда подойдет Орлов, чтобы забрать свой, опустошил один двумя крупными глотками, наплевав на благородство напитка.