Таши и… Искандер. Женщина, ставшая частью его жизни и… мужчина, способный дать ей то, что не по силам было ему.

Счастье…

Самое простое, обычное, каждодневное человеческое счастье…

С его проблемами, заботами, мелкими радостями…

Днями, ночами…

Стонами страсти и первым криком ребенка…

— Мне повторить свой вопрос? — с тем же внешним спокойствием уточнил Индарс, когда затянувшаяся пауза начала отдаваться четким пульсом в жилке на виске.

Спрашивал не у Аршана, который бесстрастно наблюдал за происходящим в императорском кабинете со второй внешки, у стоявшего у окна генерала.

Вопреки правилам, спиной к нему.

Шторм вздохнул, двинул плечами, словно сбрасывая оцепенение, но так и не развернулся… Как мера предосторожности, чтобы не опалить еще и своим… сдерживаемым бешенством.

— Последняя информация — час сорок назад. — Звучало холодно, четко… — Зону покинул. Курс — Хараб-два. На связь не выходит.

— Технические проблемы? — продолжил свой… допрос старх. Отстраненно не получилось, голос дернулся… намеком на серьезные неприятности.

При других обстоятельствах Шторм возможно и усмехнулся — а то император и сам не знал о причинах молчания «Дальнира», но когда речь шла о дочери генерала, было не до ехидства.

За своих он бился до конца. Но Наталья была даже не своя… Наталья плотно обосновалась в том ближнем круге, когда и глотку перегрызть, и сдохнуть… если потребуется для торжества справедливости или останется без вариантов.

— Информации нет. Связь прервалась резко… Повторный вызов не прошел.

— Ваши предложения, генерал? — продолжая небрежно разглядывать спину новоявленного куратора Службы внешних границ, Индарс передвинул внешку, на которой Таши как раз демонстрировала аркону щитоносца весьма неприличный жест, известный во всех концах Галактики.

Но взгляд лишь зафиксировал картинку, думал император в этот момент о генерале.

Форма Шторму шла. Рост, комплекция, идеальная выправка… Это если говорить о внешнем. А если о внутреннем…

Орлов воспринимался мягче, податливее, позволяя заблуждаться на свой счет.

Шторм… Шторм был разным, но всегда с трудом просчитываемым.