— Должен вам кое-что сказать. Как бы я ни хотел, чтобы вы жили со мной под одной крышей, с тризмой ничего не получится, потому что эйодархи не намерены отдавать Дван-Джар и готовы сражаться, чтобы его отстоять.

Маэрио медленно кивнула:

— Я так и знала... Но я больше нигде не хочу жить! Что мне делать?

— Пока ничего. Мне придется готовиться к войне.

— Вас могут убить!

— Надеюсь, до этого дело не дойдет. Дайте подумать. Вы готовы бежать со мной — сбежать из пределов?

Маэрио затаила дыхание:

— Куда?

— Не знаю. Того положения, какое мы занимаем здесь, у нас нигде больше не будет. Возможно, нам придется зарабатывать на жизнь!

— Я поеду с вами.

Эфраим взял ее за руки. Она задрожала и закрыла глаза:

— Эфраим, не надо! Вы снова потеряете память!

— Маловероятно, — он поцеловал ее в лоб.

Маэрио ахнула и отшатнулась:

— Я не чувствую под собой ног! Все увидят, что я не в себе!

— Мне пора. Не торопитесь, успокойтесь. Потом приходите в парадную гостиную.

Эфраим вернулся по мерк-ходу в свои покои и переоделся в церемониальный костюм. В дверь постучали. Эфраим взглянул на часы — Рианле, так рано?

Распахнув дверь, он обнаружил Бехараба, нового старшего камергера:

— Да, в чем дело?

— Простите, ваше могущество! Под стенами замка несколько туземцев. Они желают говорить с вашим могуществом. Им объяснили, что вы отдыхаете, но они не уходят.