Эфраим хрипел:

— Звуки — всюду звуки...

Он больше не мог говорить и откинулся на спинку кресла.

Он осязал, видел, слышал хаос впечатлений — кружащиеся солнца и пляшущие звезды, пену соленого прибоя, теплоту болотной грязи, гниловатый запах водорослей. Ощущение копья, крепко сжатого в руке и вонзающегося во что-то плотное. Жгучее пламя костра под ногами. Истерический визг женщин. Времени не было. Видения проплывали мимо, возвращались и снова уплывали в мутную глубину, как стайки встревоженных рыб. Эфраим стал терять сознание, его конечности немели. Он боролся, пытаясь усилием воли разогнать сонливую слабость — первый яростный взрыв впечатлений отступил, улегся, исчез.

Череда ощущений продолжалась, но теперь они сменялись не так часто и, по-видимому, разворачивались в хронологической последовательности. Он начинал видеть лица, слышать голоса — незнакомые лица, незнакомые голоса людей, невыразимо близких. Слезы лились у него по щекам... Он измерил годами бездонную пропасть космических расстояний, познал скорбь странников, навсегда покидавших родные миры, ликовал торжеством завоеваний. Он убивал, его убивали. Он любил, его любили. Он выкормил и вырастил тысячу семей. Он умер тысячами смертей и тысячи раз впервые открыл глаза с младенческим плачем.

Картины памяти являлись все медленнее, будто запись событий, подходя к концу, с каждой секундой становилась подробнее. Он был первым человеком, ступившим на каменистую землю Маруна. Он возглавлял исход племен из Порт-Мара, изнурительные восхождения человеческих волн в горные пределы. В нем жили все кайархи Шаррода — и многие кайархи других пределов. В нем жили сотни эйодархов и рядовых рунов. Все эти жизни он испытал за пять секунд.

Ход событий замедлялся. Он наблюдал за строительством странга Бен-Буфаров. Он рыскал в полутьме по тайным ходам замка, он взошел на Тассенберг и сбросил в ущелье Хизма молодого воина в кольчуге, с длинными соломенными волосами — тот падал в пропасть, яростно выкрикивая проклятья... Он начинал видеть лица, уже почти знакомые, чьи имена просились на язык. Он стал высоким подростком с темно-рыжими волосами и вырос в высокого худощавого человека, широкоскулого, с коротко подстриженной густой бородой. С часто бьющимся сердцем Эфраим смотрел глазами этого человека — по имени Йохайм — на коридоры, залы и покои странга Бен-Буфаров, калейдоскопически озаряемые лучами ауда, испа, умбера, роуэна. Наступал мерк — он бродил по узким туннелям в облегающей плечи накидке, в шлеме с маской и высоких мягких сапогах, опьяненный диким ликованием неожиданного появления в спальнях избранниц, порою искренне корчившихся от ужаса. Йохайм заключил тризму — в странг Бен-Буфаров прибыла дева Альферика из Заоблачного замка, и в свое время у нее родился сын Эфраим. Память Йохайма поблекла и растворилась.