В тени просеки смутно белела дорога, пустым-пустая. Он безнадежно вздохнул и опять заторопился, потому что Врач поднимал Рафаила на ноги. Разбитый бессонной ночью, жарой и волнением, Володя смутно, почти галлюцинативно воспринимал окружающее. Он спускался по твердым, холодным скобам баросферы, а в глазах крутились птичьи клювы и головы, и от тела его воняло Птицей, а рот, казалось, был набит перьями. Мешал ключ от люка, зажатый в кулаке. Где-то на предпоследней скобе он сорвался и ударился пятками о землю, ушиб локоть, потерял ключ, едва выбрался на траву из ямы. И безнадежно заглянул в глаза друга – при мысли о вчерашнем идиотическом ржанье становилось совсем худо.

– Вовик, – произнес Рафаил. – Это что, возвращаемся?

– Он здоров! – рявкнул огромный Врач. – Получай его, пришелец!

Володя всхлипнул от неожиданного счастья. Рафка стоял на неуверенных ногах и смотрел на свою безволосую грудь.

– Обрили, негодяи… Поесть найдется что-нибудь? Ноги как ватные.

– Друг Брахак! – воскликнул Володя. – Он есть хочет!

– Прежде всего он съест бахуш, – распорядился Врач. – Скажи ему – пускай съест все до конца! Не садись, прохаживайся, пришелец!

Володя подставил ему плечо и с восторгом стал смотреть, как он хрупает солеными термитами.

– Что он говорит? Ты понимаешь, что он говорит? – спрашивал Рафаил.

– Ну, более или менее… Говорит, чтобы съел до конца, это у них универсальное укрепляющее, по-моему.

– Вкусно, пива бы к нему… Вовка! Сколько же времени я провалялся? Трое суток?! Да ты что? А язык за сколько выучил? А Карпов где?

– Отстал, то есть задержался немного в пути.

– Задержался? Нет, погоди, как ты язык выучил?

– Поешь, тогда объясню, – сказал Володя. – За папу, за маму, за дядю доктора. Дядя доктор говорит – можешь присесть. Не переедай.

Рафаил с блаженной улыбкой повалился в траву. Набил рот оранжевыми маслянистыми ниу. Тем временем к Брахаку подбежал Охотник.

– Вести по гонии, – заулыбался Управляющий Равновесием. – Адвеста, Дхарма и Ахука летят сюда, к железному дому. Через… – (непонятное) – опустятся на поляне.

– Не понимаю, когда это будет?

– Раздели сутки дважды на дюжину.

Успевают! Но буквально через десяток секунд в нем опять сорвалось нетерпение – сколько-то времени потеряется на прощаниях, рукопожатиях, а у Рафы ноги еще слабые. Погрузить его в баросферу надо – и пускай сидит. Володя уже обдумал и решил, что посадит Рафку в свое кресло – сам он сядет к Генератору, а Свисток – на обычное место у люка. Плохо! Придется и ему тогда заранее сесть на место, не протиснется он мимо Рафаила в нижнее кресло, к Генератору… Пожертвовать этими минутами на погрузку? Опять выходило нехорошо.