Он выровнял Птицу, подвесив ее над стаей, между Адвестой и Дхармой, прикинул расстояние и легким движением послал Птицу вниз, с поворотом влево, между Толстым и Адвестой, и дальше вниз и влево, под прямым углом. Сделано. Теперь летели две стаи, по три Птицы в каждой, причем одна из стай продолжала путь к посту, а другая, ведомая Ахукой, спускалась на Большую дорогу. Птицы неумелых пришельцев следовали за передней Рокх.

Птицы любят следовать за стаей.

А люди любят следовать за стаей?

Сели на дорогу. Ахука свистнул ночным обезьянам – он был голоден. Усталые Птицы прилегли на животы вдоль обочины. В бледном, диком свете неба едва различалось бледное тело пришельца. Он боязливо слез со спины Рокх и топтался на дороге, ухая. Над дорогой висело, наклонившись, Семизвездие.

– Ты заболел, Ахука? – послышался неуверенный шепот Дхармы.

– Нет. Пробирайся сюда, к Адвесте.

– Птица твоя больна? – спрашивала девушка.

– Почему ты не пришел, Ахука? – Это пришелец.

– Я пришел, Адвеста… Сядь вот здесь. И ты, Дхарма. – Он еще раз свистнул обезьян. – Ешьте, друзья. Я не ел и не пил с утра.

Он знал Дхарму, ее стремительный и неудержимый характер. Она должна быть неудержима в любви, как и в работе. И велико ее стремление к пришельцу, – подумал Ахука, ибо девушка молчала. Не призвала его к ответу – молчала. Слышно было, как она скусывает хрусткую верхушку маину.

– Выпей маину, Адвеста… Не хочешь? Оно укрепит твои силы.

Пришелец задрал бороду к небу, глотая сок маину, и хрипло вскрикнул. Дхарма прыгнула к нему:

– Что, что, Адвеста?

Непонятные слова говорил пришелец. «Польшая медыветьса», – повторял он, указывая на Семизвездие, а затем сказал на раджане:

– Все же это Земля!

Синей долгой вспышкой эти слова проникли в память Ахуки. Как он мог усомниться в том, что пришельцы – земляне? «О недогадливый! – ликующе звенело в его мозгу. – Они живут подо льдами, на краю земли, где Птицы не в силах летать. Он останется и вернется к себе с нашей помощью!» Он знал: эта мысль еще прорастет, оденется вторым и третьим выводами, как строительное дерево обрастает ветвями и листьями.

– Да, это необычайная ночь, – пробормотал Ахука.

– Пора догонять стаю, – сказала Дхарма.

– Подожди… Мы поем одну песню. Слушай, Адвеста, и отвечай: сколько может ожидать вас железный дом? – Он услышал короткий вздох девушки – нет, не ошибся он!

– Не знаю, Ахука. Думаю, что не более одной ночи. Если уже не поздно.