– Мне нужна твоя помощь, – продолжала она. – В общем… я хочу быть с Искателем.
– Уф…
– Он тоже хочет быть со мной, но у него странное понятие чести. Я пыталась рассказать ему о тебе, Луис, когда мы вместе летели к этому зданию, но ему вдруг сделалось неловко, и он перестал со мной спать. Он думает, будто я принадлежу тебе.
– У них что, рабство?
– Может быть, рабство для женщин. Скажешь ему, что я вовсе не твоя собственность?
Луис почувствовал, как ему сдавило горло.
– Возможно, удалось бы обойтись без лишних объяснений, если бы я просто тебя ему продал. Если ты действительно этого хочешь.
– Ты прав. Так оно и есть. Я хочу путешествовать вместе с ним вокруг Мира-Кольца. Я люблю его, Луис.
– Не сомневаюсь. Вы созданы друг для друга, – сказал Ву. – Сама судьба предопределила вашу встречу, в отличие от сотен миллиардов других потенциальных пар…
Тила недоверчиво взглянула на него:
– Это что… сарказм, Луис?
– Месяц назад сарказм был для тебя таким же загадочным понятием, как и транзистор. Нет, самое странное в том, что это вовсе не сарказм. Сотни миллиардов пар не имеют ни малейшего значения, поскольку не участвовали в заранее спланированном эксперименте кукольников по выведению породы везучих.
Внезапно он понял, что внимание остальных сосредоточено на нем. Даже Искатель уставился на Луиса, пытаясь понять, почему все на него смотрят.
Но сам Ву смотрел только на Тилу Браун.
– Мы потерпели крушение на Мире-Кольце, – мягко проговорил он, – потому что Мир-Кольцо – идеальная для тебя среда обитания. Тебе требовалось научиться тому, чему ты не могла научиться ни на Земле, ни где-либо еще в Известном космосе. Возможно, были и другие причины – например, лучшая версия биозамедлителя или больше свободного пространства, – но главная состоит в том, что ты здесь для того, чтобы узнать много нового.
– Что именно узнать?
– Возможно – что такое боль, страх, потеря. С тех пор как ты оказалась здесь, ты стала совсем другой. Прежде твой опыт был лишь… абстракцией. Тебе когда-нибудь доводилось ушибить палец на ноге?
– Ушибить? Вряд ли.
– А обжечь подошву?
Она уставилась на него – и вспомнила.