— Хороший, хороший мальчик, — машинально сказала я, потрепав его по квадратной головогруди.

Багаж меня, конечно, не услышал. Радио в скафандре сдохло. Поэтому я подобрала камень, и бросила его, как могла далеко. Багаж же вовсе не бросился за ним бежать, как я наивно полагала, а проследив за полётом камня выдвигающимися, как у пчелы Зузы, глазками камер, повертел указательным пальцем у того, что в его случае можно было назвать виском.

— Вот ты тварь неблагодарная, — возмутилась я, поднимая очередной камень.

Багаж, словно поняв мои намерения, отбежал обратно к вещам, где демонстративно уселся ко мне задом, втянул в корпус конечности и раскрыл крылья солнечных батарей, всем своим видом показывая, что он в домике. Ух ты, не знала, что у него еще и солнечные батареи есть.

Несмотря на проигрыш по очкам, эта история весьма подняла мне настроение. Так что я залезла в свою палатку, тихо хихикая. В палатке, правда, до меня дошло, что бродящий по округе Багаж совершенно не есть гут — уйдет далеко, потеряется, а у меня в нем, между прочим, парадный скафандр лежит.

Но что-то делать мне уже не хотелось, да и как выключить самопроизвольно включающийся чемодан я не знала. Точнее когда я думала, что вот сейчас-то он точно выключен, он отчебучивал что-нибудь непотребное. Поэтому я просто загерметизировала палатку и под звуки романа Кларка принялась грызть свой сухой паёк.

* * *

* * *

Утро моего последнего дня на Луне получилось просто шикарным. Проснувшись, я потянулась, уперевшись ногами в клапан входа, а головой в систему обеспечения. Ночью я изорвала на маску для дыхания последнюю из имеющихся в наличии тряпок и сейчас, сняв её с лица, смотрела на черные разводы от отфильтрованной пыли.

Я умылась, не жалея воды, истратив не меньше половины стакана. Глаза все равно слезились от пыли, а левый и вовсе с трудом открывался, так как веки слиплись от гноя — под веко вчера забилась песчинка, и я с колоссальным трудом сумела её достать, исцарапав глазное яблоко.

Доела оставшиеся продукты. Воздуха в палатке оставалось на 10 часов, и я в любом случае либо сегодня уберусь Луны, либо тут и умру. Полюбовалась на своё отражение в зеркальной поверхности пульта — синяки на левой половине тела, куда пришелся удар при падении с конуса, окрасились в цвета украинского флага — к первоначально синеве добавились желтые пятна.

Остальное тело было вымазано лунной пылью, кровью из многочисленных порезов и оставшимся от переборки аккумулятора техническим вазелином.

«Даша, лети в космос, — говорили они. — Будет весело», — невесело поддразнивала я себя. Впрочем, несмотря на все случившееся, сказать, что я совсем не довольна полётом, было нельзя. Было весело. Я показала себя с лучшей стороны.