Он высказал этому патлатому чудищу, в которое превратился его сын, всё своё родительское возмущение и разочарование. И — "на кого ты похож, бичара", и — "неблагодарная ты свинья", и — "какого рожна тебе ещё надо", и — "не дам больше ни копейки", и — "не вернёшься в институт — ты мне не сын". Но этот задушевный разговор со столь разительно изменившимся Гошей получился каким-то однобоким и неинтересным. Ввиду того, что он на всё отвечал одной фразой: "Я так решил!" А потом принялся в своём углу за своё странное гудение, о котором ему говорила жена: "маны-пады-ум".

Вероника Степановна разрыдалась — ну, чисто безумный! А Николай Васильевич плюнул в сторону этого гудения и вышел. На этом их беседа с сыном по душам закончилась. Один-ноль, но не в его пользу. Короче — доминошная рыба. А Гоша даже не вышел обедать и ужинать — характер показывал.

Проведя затем бессонную ночь, родители приняли трудное решение: сегодня же они отведут Гошу к врачу-психиатру — для консультации м срочных мер. А с утра нашли такого через знакомого знакомых и договорились с ним, что сегодня же привезут к нему сына.

— Назначь ему какие-нибудь витамины, лекарства, физиопроцедуры, — гудел в трубку Николай Васильевич. — Или даже принудительно лечение. Авось, вправите Гоше мозги. И неважно, сколько это будет стоить. Его надо вернуть в общество.

На что врач уверенно пообещал их вправить. Мол, и не таким вправляли.

А после того, как сдаст Гошу на лечение, Николай Васильевич хотел заехать в институт — нужный звонок туда уже тоже будет — со справкой от врача: мол, слегка переутомился из-за учёбы сынок. Ведь на красный диплом тянул. Надо оформить ему академотпуск. Ничего, всё наладится. Это всего лишь временное помутнение мозгов на почве чтения бредовых сектантских книг, которые Николай Васильевич обязательно выкинет на помойку. Ему уже знающие люди пояснили, что этих "кришнов", вроде как, запретили, а кого-то, за возжигание ароматических палочек, даже и посадили. И правильно сделали — нечего людям голову туманить всякой наркотой! От которой они потом мыться перестают и человеческий облик теряют! Так что — ничего, он не даст сыну пропасть. Будет всё, как прежде. И носки наденет, и волосы пострижёт.

Вероника Степановна тоже повеселела, приободрилась. И даже надела своё любимое платье с воланами — надо произвести впечатление.

Однако все их планы сорвались, поскольку время было упущено — как потом с упрёком говорил ей Николай Васильевич. Веронике Степановне следовало сразу его вызвать из командировки. Чтобы хватать сына за шкирку и вовремя в клинику запирать. А не ждать, пока он окончательно волосом обрастёт и совсем сдуреет.