Юрий, почтительно сложив у груди руки, поклонился настоятелю, а потом и всем хуваракам — послушникам, и сел со своей миской на циновку, рядом с Тинджолом. Здесь ели руками и затем тщательно вылизывали пальцы — чтобы ни крошки еды не пропало. Юрий тоже так поступил. После трапезы ширээтэ Цэрин, поднявшись, знаком пригласил юношу за собой, а Тинджол, идя вслед поодаль, остался ждать его на улице.

Пройдя двор, Юрий и настоятель вошли в просторную комнату — кабинет Цэрина, и присели на подушки возле низкого столика. Следом вошёл молодой монашек-келейник и поставил перед ними хог-ди — чайник и две пиалы. Цэрин, молча, разлил в них понемногу зелёного чая, знаком пригласив Юрия

пить его. Чай оказался горьковатым и очень вкусным — с ароматом каких-то нежных цветов. И вдруг Юрий ощутил себя, наконец, дома. Не как в своей квартире — в привычном мирке, а именно дома. Там, где рядом находятся близкие по Духу люди. И где чувствуешь себя защищённым и счастливым.

Да, удивительное место — тибетский дацан, рай на земле.

— Оставайся здесь, сколько захочешь, — улыбнулся ему ширээтэ Цэрин. — Тебя здесь никто не найдёт. Даже Контора.

Юрий удивился. Он думал, что ему придётся долго объяснять этому монаху, далёкому от внешнего мира, все перипетии своей странной жизни. Но оказалось, что это не нужно. Тогда он захотел проверить ширээтэ и заговорил с ним мысленно. Но,… у него это не получилось. Впервые в жизни!

— Кто вы? — спросил он изумлённо.

— Ты и так слишком много знаешь, Юрий. Не каждому человеку это полезно, — улыбнулся Цэрин. — Тебе тут будет хорошо. Поживи немного среди хуварак.

— Тху-дже-че, спасибо вам, ширээтэ Цэрин! — поклонился ему Юрий.

Он понял, что всё, что хотел ему сказать ширээтэ Цэрин, он уже услышал. И, допив свой чай, Юрий с поклоном вышел.

Тинджол также не задал Юрию ни одного вопроса. Он просто отвёл его в свободную келью, расположенную недалеко от его, и принёс ему тонкий матрас, грубое одеяло и поношенную монашескую кашаи — тогу. А затем, улыбнувшись, с поклоном вышел.

Полежав немного на своём матрасике, Юрий облачился в выцветшую оранжевую кашаи — символ начального Духовного Пути, и вышел наружу. Из своего дома.

Территория дацана была обширна и ухожена. Везде росли невысокие деревца, цветущие кусты и блеклые горные цветы. Очевидно, их поливом никто не занимался — воды в высокогорном дацане было мало. Дома и пагоды сияли белизной побелки и радовали ярким орнаментом, хотя и не могли похвалиться строгостью линий. Всё было сделано из грубого камня и глины, украшено примитивными рисунками красных, охровых и синих цветов. Молитвенные барабаны стояли строем на краю уступа, будто строгие монахи, ждущие добрых дел и хоть малейших движений к спасению Души. Ото всего этого веяло такой чистотой и любовью, так что казалось — красивее этого дацана нет ничего на свете. За каменным ограждением далеко за горизонт уходили суровые заснеженные вершины. В небе, среди облаков, гордо парил орёл. Утренний ветер с гор пробирал до самых костей. Тут Юрий услышал со стороны низкого и длинного здания заунывное хоровое пение мантр, сопровождаемое бряканьем барабанов и звоном колокольчиков. Оно очень гармонировало с окружающим пейзажем и в то же время уводило куда-то ввысь. Может даже выше полёта орла…