— Заходи.

Мэгги сидела за столом в халате. Поднос с наполовину съеденным обедом был отодвинут в сторону.

— Садись, Анна,— пригласила она.— Закуришь? Или хочешь выпить?

— Нет, благодарю.

Мэгги встала и налила себе виски. Она предпочла бы толику марихуаны, но не хотела курить при этой болгарке. Сделала глоток, спросила:

— Что ты, имеешь против сержанта Свеггерта? Это личный вопрос.

— Ничего. Просто не хочу ложиться с ним в постель.

— Димитрова, ты же не монахиня. И тебя никто не заставляет спать с ним. Почему ты не хочешь позволить ему помочь тебе, просто протянуть руку?

— Полковник Миннингер,—чеканя слова, произнесла Анна,— вы предлагаете мне поощрять сексуальные заигрывания, чтобы легче было преодолеть полосу препятствий?

— Я не предлагаю тебе это, Димитрова. Что с тобой? Свеггерт так ведет себя со всеми. Такова его натура. Он пристает даже ко мне. Я могла бы отправить этого сукина сына в те места, куда он запускает руки во время занятий. Но я не делаю этого, потому что он хороший специалист. И хороший человек. Он всегда поможет другому. Ты ведь можешь только пообещать переспать с ним. Никто не заставит тебя сдержать обещание, хотя я порекомендовала бы его как партнера. Он очень хорош в постели.

— Но это аморально, полковник Миннингер.

Мэгги допила бокал и налила еще.

— Ты несчастна здесь, Анна.

— Это точно, мисс Миннингер. И я не просилась сюда.

— А я просилась.

— Возможно, но не я...

— Я просила не только за себя, но и за тебя. Я знала только твое имя, и было чрезвычайно трудно найти тебя в Болгарии. Тебя считают крупным специалистом-переводчиком.— Она допила виски и отодвинула бокал.— Слушай, Анна, ты мне нужна. Этот проект очень нужен мне. Он будет нужен и тебе, если ты проникнешься патриотизмом.

— Патриотизмом?

— Пусть не патриотизмом, а преданностью,— терпеливо сказала Мэгги.— Преданностью нашему Блоку. Мы тут все из разных стран, но цель у нас одна.

Анна была больше озадачена, чем рассержена рассуждениями странной американки. Она попыталась объяснить Мэгги то, что чувствует: