— А что, были какие-то сомнения? — делаю я невинное лицо, хлопая ресницами.

— Видать, в аккурат с той амброзии самих благих вестников так послабило, что скафандр потом пришлось через три цикла дезинфекции пропускать, — ехидно замечает Соколова, продолжая методично обходить жилые отсеки рыдвана. Проще, конечно, спросить, где и в каком состоянии пребывает этот зирков выползок, у Бо, но тогда о запросе может узнать Варг, а кадет явно не желает схлопотать еще один подзатыльник — теперь уже за излишне длинный нос, сующийся не в свои дела.

— Ой, хватит завидовать, Соколова, на твой век говна хватит, еще причастит тебя кто-нибудь, не переживай, — хмыкаю я. — Моего коронного блюда от шеф-повара Вегуса уже вон отхватила. И за этим дело не станется.

— Это просто я к креслу пристегнута была, а там еще и ремни все время заедают. Дедуле вон ни разу не удалось меня догнать, случалось нам с ним неплохие забеги по полям и выгонам устраивать, — бурчит Ярка, машинально потирая кучерявую макушку. Лапень у Варга что твоя кувалда, у самого там до сих пор звенит. Гад такой, все конвенции попирающий… меня так-то нянюшка никогда и пальцем не трогала! Да и другие воспитатели тоже. На Земле лет триста как это не принято. Непедагогично. С пацанами дрались, конечно, бывало, до кровавых соплей порой. Но старого доброго подзатыльника из олдскульного плоского кинца я только на борту «Дерзающего» отведал. Правда, меня и на прежнем рабочем месте пару раз прибить пытались… но я, как Соколова, вовремя спасался. И не всегда бегством.

Ярка толкает в сторону дверь в кают-компанию. Там пусто, однако сразу бросается в глаза нежащаяся под лучами ламп и как будто заметно попышневшая капитанская мухоловка.

— Неужто ей скормил? — драматическим шепотом произносит Соколова, уставившись на лоснящееся, необычайно довольное растение, лениво покачивающее зубастыми бутонами.

— Ты меня прям пугаешь, Яромила, — без тени иронии говорю я. — Влюбилась, что ли? Интеллект на глазах тает! Как такая маленькая мухоловка всего Рекичински ухомячит-то? Знаешь, сколько тут кровяки было бы? Тася до сих пор брызги бы оттирала.

— Ну я же не утверждаю, что всего целиком скормил… может, только кусочек, а остальное — припрятал на череду поджидающих нас всех голодных будней, — замечает Ярка и неожиданно принимается ржать: — Видел бы ты свое лицо — ну чисто мамуля, наткнувшаяся на хвосторогую сухопутную десятиножку под моей кроватью! Так и не дала мне тогда проверить, вырастет та до размеров лошади или нет… если ее колбасой кормить.

— Приходится тут подрабатывать родной маменькой для зайчих всяких приблудных, — бурчу я, не пряча улыбку. Ну, хоть повеселела девка, и то пирожок.