— На Земле все еще играют в шахматы? На «Астерии» тоже было несколько комплектов, у нас многие любят эту игру.

— О! А не организовать ли нам первый межгалактический шахматный турнир? — вдруг осеняет меня очередная шальная идея, сродни той, что положила начало Играм за наших адамов. Правда, эта затея должна оказаться побезобиднее. Да и призы, пожалуй, надо другие. Вон пусть Таисья, скажем, какие-нибудь бисквитные кубки соорудит. Она и так с разрешения кэпа разорила кладовую и в синтетическом поте лица варганит показательные шедевры для вечерних посиделок.

— Это было бы здорово! — с энтузиазмом воспринимает предложение горожанин. — Может, прямо на празднике? Мы быстро все организуем!

— Как насчет сеанса одновременной игры? — коварно улыбаясь Рекичински, вставляю я. — Уилсон у нас просто гроссмейстер.

— Без проблем, — легко соглашается хитрозадый гросс, черная дыра его дери, мейстер, и я возношу безмолвную молитву к славийской каракатице, чтобы Рекичински разделал какой-нибудь восьмилетний вундеркинд.

Когда гости уходят, мы возвращаемся к отложенной партии. На сей раз я стараюсь не торопиться и не злиться. Даже на Рекичински от греха подальше не смотрю — только на поле. Хотя один вид ферзей все еще вызывает у меня мучительный румянец во всю щеку, не отвлекаюсь и на это. Пожалуй, впервые за все время я пытаюсь именно выиграть шахматную партию, а не утереть нос самодовольному суперкарго. И все же едва верю собственным глазам и ушам, когда объявляю ему шах и мат.

— Поздравляю, это было потрясающе, — с изумительно сыгранной искренностью говорит мне Рекичински и протягивает ладонь для рукопожатия, но я лелею надежду, что этот крысосвин в глубине души все же унижен и раздавлен. — Ты можешь задать любой вопрос, и я обещаю ответить совершенно честно, — прибавляет он. И вот тут-то я на полном скаку прерываю свой победный танец, сообразив наконец, где таился подвох. Потому что нет такого вопроса, который охватит все стороны этой темной истории со страпелькой. Их там как минимум десяток. Кто такой Рекичински на самом деле? Каким путем попала в его руки опаснейшая материя? Кто его преследует? Кому в действительности принадлежит страпелька? Связано ли с этой штуковиной наше внеплановое путешествие в один конец? Как вот все это объединить в один вопрос?

— Мне нужно подумать, — после продолжительной паузы заявляю я. — Отложим расчет.

— Хорошо, — покладисто соглашается Рекичински, но в его глазах мелькает тень уже знакомой усмешки. Разрази меня сверхновая, а ведь он с самого начала понимал, что ровным счетом ничего мне один-единственный вопрос не даст и никаким местом ситуацию не прояснит!