— Добрый день, мама.

Ну здравствуй, мама… надеюсь, не многоокая. Вспыхивает свет — освещение наверняка работает в режиме жесткой экономии, и приятный женский голос здоровается в ответ. А с экрана на меня воззряется… инженер Стратитайлер собственной персоной, только в облике сестрицы Нюкии. Поглоти меня туманность, вот это номер! Окажись горожане диковатым племенем вроде адамов, наш бортинженер имел бы все шансы заделаться местной богиней. Ну или быть изжаренным на костре за святотатственное сходство, это уж как повезет.

Миновав гулкие пустынные коридоры, где каждый звук, кажется, отдается раскатистым эхом, я оказываюсь в рубке. Это однозначно рай для Басилевса — наверняка сплошное тонкое ручное управление. То самое, которое не для жопоруких рукожопов делано. Сам пилот тоже здесь — зависает над старинными приборами с таким выражением лица, какое бывает у детишек колонистов, впервые очутившихся в большом магазине игрушек на Земле. Бортмех с нашим сопровождающим отстали где-то по дороге — наверняка свернули в двигательный отсек. А куда направился Рекичински, я и не заметила, да не шибко меня это и волнует. Нюк уже по уши закопался во внутренности бортового компа, только вихрастая зеленая макушка торчит.

— Как успехи? — любопытствую я, с умным видом заглядывая ему через плечо. Впрочем, устройство всех этих систем для меня — что для Шухера земная медицина. И то он в ней на моем фоне почти что профессор — дислокацию пупка-то назубок выучил, а я ни в зуб ногой, где какая плата в компе и для чего она нужна.

— Переменные, — раздается глухо из металлической коробки, куда Нюк ныряет с головой. — Все очень старое… кабели рассохлись… но не в таком плачевном состоянии, как я думал. Бо у нас, конечно, посвежее… Но я попробую восстановить покоцанные жесткие диски. Как раз инфа о прыжке и накрылась после аварии. И еще приличный кусок библиотеки.

Вытащив какую-то деталь, он сдувает с нее пыль и оглушительно чихает.

— Ты уже познакомилась с Мамой? — спрашивает Нюк, глянув на меня.

— Ага, — утвердительно киваю я, присаживаясь на краешек пилотского кресла. — И кажется, что это не только колонистова… мама. Марина Стратилова, верно?

— Ее лицо и голос, — произносит он, опуская взгляд. — Базовая МАММ серьезно пострадала при последнем гипере. Пришлось ей написать новую. Мы еще легко отделались… может, потому что «Дерзающий» поновее.

— Поновее! — возмущенно фыркает Бас, с обожанием взирая на древние приборы и оглаживая штурвал. — Как раз раньше-то умели аппаратуру на века делать, сразу руку мастера видно! Не то что нынче… штамповку примитивную гонят… Даже с такими серьезными повреждениями корабль миссию свою выполнил!