Черная дыра побери, и зачем я спросил… Нет бы жрать молча, что дали! Потому что мне-то, может, и понравится такая подача, но вряд ли все это вместе понравится капитану. Вон он как брови-то выгнул. Щас и прирыкнет для порядку. И намекнет прямым текстом, что надо бы барышню перепрограммировать уже. А я и так с движком по самое не балуйся навозился.

— Фпасибо, мне уже очень фкуфно, — уверяю я, спешно запихивая в рот ложку страшно питательной, но совершенно никакущей массы.

— Твое гару-гару божественно! — подхватывает Соколова, приходя мне на помощь. Шухер, как всегда методично орудуя ложками, зажатыми сразу в четырех щупалках, закидывает в разинутые рты полужидкую, похожую на растекшегося плазмюка, субстанцию и не отвлекается на разговоры. Пилот тоже перемалывает божественное гару-гару молчком, меча угрожающие взгляды через стол на смущенного Рекичински.

— Ярк, а что такое пупсик? Первый раз это слово слышу, — тихонько спрашиваю я, когда Тася, зазывно повиливая бедрами, отходит за компотиком из сублимированных до полной неузнаваемости сухофруктов. А ведь нам еще назад добрый месяц назад плестись на такой диете… Вряд ли у буровиков на голой каменной планетке есть фермерская продукция.

— Не уверена, что имела в виду Тася… но когда наша бабуля сестре собственноручно сшитое косматое, косорылое чудище подарила и велела его баюкать — она его так обозвала, — шепотом отзывается Соколова.

— Ну вот, — вздыхаю я. — Тряпичным уродцем назвали… это все потому, что у меня поцелуев солнышка больше нету. Надо хоть стрижку нормальную вернуть.

Ответом на последнюю фразу служит лишь отдавшийся эхом вздох, и Ярка уже отработанным движением сердито заправляет топорщащиеся лохмы за уши.

Компотик оказывается на вкус поприличнее каши… или что там это было? И настроение как-то помаленьку идет вверх. Кажется, самое время задать настолько заострившиеся вопросы, что ими уже пространственно-временной континуум порвать можно. Но едва я разеваю пищеприемник, нацелив на Рекичински ложку, как кэп, утерев свой салфеткой, велит всем вышвыриваться в кают-компанию на собрание. Вот и отлично. Теперь-то этот альтаирский угорь от нас не ускользнет. А ложку я с собой прихвачу… на всякий случай.

Замечаю, что Соколова старается идти в ногу с мрачным Басом, следя в оба за каждым телодвижением Ксенакиса, а Шухер шествует так, чтобы его объемистая студенистая тушка все время плыла между пилотом и притихшим лже-суперкарго. Кажется, не только у меня уже велико искушение применить не одобряемые конвенциями Союза методы дознания.