— Валяй, мажь, — не моргнув ледяным глазом протягивает мне свою ручищу несгибаемый сын Варганы. Не очень уверенно отвинчиваю крышечку, и воздух мгновенно наполняется пленительным ароматом ванили. Мы с Нюком машинально сглатываем мучительно накатившую слюну. Шухер привстает из полуобморока — этого и проверять не надо, точно он. Извилистый червяк пасты перекочевывает на капитанскую лапищу. Мы все ждем, затаив дыхание. Текут секунды. И не происходит ровным счетом ничего. Ну, кроме того, что теперь Варг благоухает, точно гигантский ванильный торт. Я спешно выдавливаю пасту и себе на ладонь. Ну, разве что пощипывает слегка. Но у нас сок помидоров — и тот сильнее жжется. Единственный явный эффект — желудок испускает протяжную жалостную трель, которая трагически обрывается на самой высокой ноте, точно вой вошедшего в смертельный штопор истребителя. Ясное дело, он рассчитывал на лакомства в портовом буфете, а не на вот это вот все.

— Вы тут десертиком балуетесь? А я вот чайку к печенькам принесла, — кокетливо впархивает в медблок Тася, исторгая из Нюковой груди стон глубочайшей досады. — Чувствую — пахнет вкусненьким.

Ну вот хотя бы за нее мы все можем быть спокойны. Во-первых, плазмюки ни разу не делали попыток превратиться в роботов и вообще в любые неодушевленные предметы, во-вторых, с ее повадками все в норме. Да и за чайные запасы тоже можно не тревожиться.

— Давай хоть чаек… — бурчит Нюк, зажимая контейнер с пленным врагом под мышкой и одной рукой сгребая бокал, а вторую протягивая для теста. И он, и остальные члены экипажа переносят его без каких-либо последствий, а Шухер вовсе задумчиво отправляет обмазанное пастой щупальце в рот и резюмирует под наши предостерегающие вопли: «А вкусненько». Ну да у лимбийцев совершенно иной обмен веществ, они и подметку гравиботинка под соусом из средства для мытья посуды схомячат и не поморщатся.

Вполне удовлетворенный итогами проверки Варг велит мне и Ларссену прилечь-таки в капсулу — по очереди, разумеется, изымает у Нюка контейнер, дабы покрепче заморозить прыткое бактериологическое оружие, и велит держать все же ухо востро. Как знать, может, меж каких переборок плазмюковы выплодки все же еще притаились?

— А как он тебя обслюнявил? Сожрать пытался? — шепотом спрашивает Ларссен, пропуская меня вперед — то ли как даму, то ли как потенциального носителя личинок протоплазменного шпиона.

— Тебе виднее, это же в твоем виде он на меня пасть разевал, — сердито огрызаюсь я, испепеляя суперкарго взглядом. Он, понятно, не виноват, что двойник катил ко мне свои склизкие щупальца, но уж кому-кому, а ему я не собираюсь излагать свои сегодняшние бесславные похождения. Еще вообразит, будто мне в своем уме целоваться с ним под какими-то туземными мухоморами в голову бы взбрело! Пусть даже и под гипнозом!