— Скажу техникам, что нужен новый зонд.

— Нет. Я хочу пойти сам. Я хочу охотиться. По-настоящему.

— Там сейчас слишком опасно.

— Ха! — Он рассекает рукой воздух. — Никто не бунтует. Вуки все так же под нашим контролем. Это всего лишь какая-то ячейка мятежников, заползшая к нам, словно жук-кровосос. Раздавим ратхакхана, и дело с концом. Я в безопасности.

— Они атаковали жизненно важные цели. И самая жизненно важная из них — вы.

С этим он вряд ли стал бы спорить. Он повелитель этой планеты. Империя бросила его, и он — гранд-мофф лишь по должности. На самом деле он военачальник. Он — император. Нет…

Он — бог.

И вся планета вместе с ее дикими обитателями в его власти.

До чего же упоительно!

Он долгое время ненавидел эту планету, но теперь она стала его частью. Под его ногтями ее грязь. От него несет ее вонью. И эта вонь ему нравится. Он уже много недель не мылся и даже рискнул съесть несколько сырых вроша-личинок — толстых жирных червяков, у которых, если их укусить, лопается кожа и из упругих тел вываливаются на язык скользкие внутренности. Он недавно поел, но не отказался бы от парочки, будь они под рукой.

Толрак рыгает в кулак и закидывает голову назад.

— Нечего меня запугивать, Одейр. Я сам буду охотиться на это отродье. Мы уже поймали одного, и, возможно, удастся использовать его как приманку. Принеси мне ружье…

— Есть еще кое-что, губернатор.

— Выкладывай.

— У нас гость.

— Кто?

— Имперец. Кто-то из подчиненных адмирала Слоун.

Он выпрямляется в кресле. Может, о нем наконец вспомнили и хотят пригласить его и подвластную ему планету в состав своей Империи?

Однако он тут же задумывается — а хочет ли он к ним присоединяться? Так ли уж ему нужны их символические повышения в звании и те крошки, которые они собираются бросать в его раскрытый рот? Они ждут от него благодарности, хотя сами же его тут и бросили.

Он и без них прекрасно справится.