Абена постукивает кончиком пальца по массивному браслету с драгоценностями на запястье. На миг ей удается поколебать решимость Лукасинью, но потом в его глазах снова застывает страх.

– Может, в другой раз. Я правда устал. Наверное, мне лучше поспать.

Он колеблется. Абене знакомы такие паузы. Она перестает дышать. Это так мило.

– Я немного… боюсь. – Он прикусывает нижнюю губу. Восхитительно. – Я знаю, что мы были, ну, вместе. В Тве. – Он смотрит на нее сквозь длинные ресницы. – Я не хочу быть один. Я слишком долго был один. Ты можешь остаться спать со мной? – Абена по-прежнему не дышит. Ее сердце пылает и мечется туда-сюда, как летун на фестивале. Прямо сейчас она не лучший политолог своего поколения; не процессуальный представитель Ариэль Корты, сумевший расправиться с Амандой Сунь и Орлом Луны в суде; не блистательная родственница омахене. Она – молодая женщина наедине с юношей, которого обожает с той поры, как проткнула мочку его уха охранной серьгой Асамоа в ночь Лунной вечеринки. Лунная пыль к лунной пыли, вакуум к вакууму.

– Да, – говорит она. – Да, я останусь с тобой.

Глава двадцать пятая

Глава двадцать пятая

Марина просыпается с криком: приснилось, что ее раздавило. Обвал крыши, лавина – рухнул потолок Меридиана, будто она попала под обстрел в запретной зоне, как в каком-нибудь боевике. Свет. Марина моргает: он режет глаза. Зрительные нервы пронзает боль. Она зажмуривается. Свет такой яркий и внезапный, что она видит сосуды на собственных веках.

– Май?

– Кесс?

Марина с трудом приоткрывает глаза. Дверь – темный прямоугольник, рядом с которым виднеется тень. Ее сестра.

– Я тебя зову уже пять минут.

– Что случилось?

Тень движется. Марина, рискнув, открывает один глаз полностью.

– Давай выпьем чаю.

Марина открывает другой глаз.

– Который… – В былые времена фамильяр сказал бы ей, который час, еще до того, как она сформулирует вопрос – он разбудил бы ее, шепотом предупредив, что сестре захотелось выпить чаю в три двадцать семь утра. – Погоди, я что-нибудь накину.

Чайник уже закипает, когда Марина выходит на кухню, шлепая босыми ногами. Светятся только статусные огни кухонных приборов, подключенных к сети. Пахнет травяным чаем, цветами и мелкими фруктами. Кесси ставит на стол две чашки. Марина погружает в свою чайный пакетик – крещение в кипятке.

– Я сделала то, о чем, надеюсь, не пожалею, – говорит Кесси. Она пододвигает распечатку через стол к Марине. Та щурится в синем полумраке. Это уведомление о переводе ста тысяч долларов на ее счет в банке «Уитэкр Годдард» в Меридиане.