Андрей довольно улыбался, глядя на мою обалдевшую физиономию.

   Нет, только пирокинетики могли додуматься до такого. Обратить неприятное соседство с тектоническим разломом себе на пользу. И ведь не было здесь никаких экранов! Лавовый фонтан укротили настолько ловко, что ему не требовалось какое– то дополнительное сдерживание.

   – Теперь понимаешь, почему наш посёлок называется Отрадное?

   Он перевёл название на эсперанто, и я сказала, что да, теперь понимаю.

   – А что, такие вулканы есть не везде?

   – Не везде, – с законной гордостью ответил мальчик. – В нашей области – только здесь.

   Андрей шагнул к жерлу и окунул вспыхнувшие алым пламенем руки прямо в бурлящий котёл. Зачерпнул багровой магмы и начал мять её, придавая ей форму. Огненные капли срывались с его ладоней, с шипением прожигая мягкую землю. Мгновение, и в руках мальчика расцвёл сверкающий цветок, маленький колокольчик из тех, что я видела по пути сюда. Я поняла, что будет дальше. Поделка остынет, и можно будет носить с собой на цепочке, как украшение. Я хотела поблагодарить младшего Жарова, но что– то обеспокоило меня, какое– то очень неприятное чувство чужого постороннего, крайне недоброго взгляда. Я обернулась, и крик замер в глотке, вырвавшись лишь слабым перепуганным хрипом.

   Прямо передо мною стояло чудовище. Огромный зверь в косматой, свалявшейся, когда– то снежно– белой, а сейчас желтовато– грязной шубе, с маленькими злобными глазками и чёрным носом. Толстые лапы оканчивались впечатляющими кинжалами когтей. Зверь скрадывал нас по всем правилам тайной охоты и сейчас, когда его внезапно обнаружили, очень обиделся. Поднялся столбиком, заслонив собой небо, и гневно заревел.

   Я полетела в сторону и вниз, торчавшие из земли камни неласково приняли меня. Андрей встал перед чудовищем, вскинув руки, и перед ним вспыхнул беспощадно– яркий пирокинетический щит. Животное взбесилось мгновенно, взревело ещё громче прежнего и от него пошло гигантской волной громадное, изжелта– белое пламя. Боже! Чокнутая планета, здесь даже хищники пирокинетики!

   В ужасе я увидела, как алый щит Андрея погас. «Я пока ещё нестабильно держу поток», – пронеслись в сознании его слова. Не рассуждая, я прыгнула вперёд, прикрыла мальчишку, и удар чудовищного жара едва не вмял меня в землю. Долго мне не продержаться. И тогда, не иначе как со страху, я заставила себя ощутить сердце зверя, как делала на диагностике пациентов, имевших проблемы с этим органом. В госпитале я поддерживала засбоивший насос, давала человеку шанс пережить приступ и дождаться реаниматолгов. А здесь я встроилась в ритм звериного пульса за тем, чтобы остановить его…