– В общем, я задержусь здесь на год, – говорил Итан. – Может быть, на два. Если у нас получится завершить разработки новой паранормальной коррекции, необходимо будет организовать мастер– класс, и я думаю, пригласим специалистов из Тойвальшен– Центра…

   – Не надо Тойвальшенов!– быстро перебила его я.

   – Почему? – удивился он.

   – У меня… фобия. Ты перворанговый, восприми информацию по станции Кларенс.

   – А, – понял он, с интересом меня разглядывая.

   Уже воспринял. Я и забыла, насколько быстр обмен с инфосферой. Доли секунды, спрессованные в яркие образы…

   – Но ты делаешь с собой что– нибудь? Фобия – это плохо.

   Я вспомнила некстати Андрея Жарова и его слова: «Не дожгла!». И сказала:

   – Да. Делаю… Но пока результат не очень.

   – Понятно. Тогда попросим, чтобы присылали людей с терранской внешностью. Такое тебя устроит?

   – Устроит, – вздохнула я, бесцельно вертя в руках пустую кружку.

   – Давай, принесу ещё…

   – Давай, – вздохнула я.

   Кофе бодрил, несмотря на то, что в этот раз я пила обычный, а не прописанное нам для восстановления сил пойло со стимуляторами.

   – Ты одна сейчас? – спросил Итан.

   – Да, – я не стала юлить.

   – Хорошо, – обрадовался он.

   Зараза.

   – То есть, у меня теперь приёмная дочь четырёх лет. Ты её знаешь, это Нохораи Балина.

   – Всё– таки взяла опеку над этой маленькой чернопопой мартышкой, – с неудовольствием высказался Итан.