Нет, теперь у меня нет этого ножа. И ты узнаешь почему. Очень жаль, конечно, нож был просто отменный, хоть и небольшой.

– Чем ты занимался, прежде чем стрелы войны прилетели в твою землю? – спросил Хельги. – Был купцом?

– Нет, – ответил Джеральд, – я был… инженером… да. Я изучал то, что должен делать инженер. Это такой человек, который строит и создает вещи: мосты, дороги, разные инструменты… И не просто как обычный ремесленник. Поэтому я считаю, что мои знания очень здесь пригодятся, – я видел лихорадочный блеск в его глазах. – Дайте мне время, и я стану королем!

– У нас в Исландии нет королей, – проворчал я. – Наши предки прибыли сюда, чтобы держаться подальше от королей. Теперь мы собираемся вместе, чтобы решать споры и принимать новые законы, но каждый мужчина должен нести полную ответственность за возмещение причиненного ущерба.

– Ну а если нарушитель не захочет подчиняться? – спросил он.

– Тогда на его голову падет кровная месть, – сказал Хельги и начал с блеском в глазах вспоминать некоторые убийства, произошедшие в последнее время. Джеральд выглядел несчастным и положил руку на свой пистолет. Именно так он называл свою плюющуюся огнем дубинку.

– У тебя богатая одежда, – с нежностью сказала Торгунна. – У твоих родных, наверное, много акров земли.

– Нет, – сказал он, – наш… наш король дает каждому мужчине в армии такие одежды. А у моей семьи нет земли, мы снимали квартиру в здании, где также проживают многие другие семьи.

У меня самого немного денег, но мне показалось, что он не был честен, безземельный человек, сидящий со мной на помосте как вождь. Торгунна смогла скрыть мою раздражительность, сказав:

– Ты потом обзаведешься фермой.

Когда стемнело, мы отправились к алтарю. Карлы развели перед ним огонь, и когда я открыл дверь, то увидел, что деревянный Один чуть наклонился вперед. Джеральд прошептал моей дочери, что резьба по дереву была довольно неуклюжей, а так как Одина вырезал мой отец, то я еще больше разозлился на гостя. Некоторые люди ничего не понимают в искусстве.

Тем не менее я разрешил ему помочь мне подвести лошадь к каменному алтарю. Я взял в руки чашу для крови и сказал ему, что он может умертвить животное. Он вытащил свой пистолет, приставил один конец к уху лошади и сжал палец. Раздался хлопок, животное задрожало и упало. В черепе виднелось отверстие. Это никчемное оружие лишило нас лошадиных мозгов! Я уловил острый и горький запах, который иногда можно почувствовать неподалеку от вулкана. Однако от неожиданности мы подпрыгнули, женщины закричали, а Джеральд выглядел довольным. Я овладел собой и исполнил жертвоприношение, как было необходимо. Джеральду не понравилось, когда я кропил его кровью, но это понятно – он ведь был христианином. И он едва притронулся к супу и мясу.