– Тогда это
– Эй! – требовательно окрикнул чужака Хельги. – Мы достаточно терпеливо тебя выслушали, но хватит говорить загадками. Сохраним их для пиров и веселых попоек. Говори откровенно, откуда ты и как оказался здесь?
Джеральда вновь затрясло, да так, что он закрыл лицо руками.
– Оставь человека в покое, Хельги, – сказала Торгунна. – Разве не видишь, что он очень обеспокоен!
Он поднял голову и посмотрел на нее, как израненная собака, которую ласково погладили. В доме было сумрачно, свет проникал через окна в крыше, поэтому свечи не зажигали, но видно было плохо. Тем не менее я заметил, как зарделись лица у этих двоих.
Джеральд набрал в легкие воздуха и начал ощупывать свою одежду; казалось, что она вся состояла из сплошных карманов. Он достал небольшую пергаментную коробочку, вытащил из нее тонкую белую палочку и вставил себе в рот. Затем он вытащил другую коробку, из которой показалась деревянная палочка. Потерев ее о коробку, он извлек пламя. Это пламя он поднес к палочке во рту и вдохнул дым.
Мы все уставились на него:
– Это какой-то христианский ритуал? – спросил Хельги.
– Нет… не совсем, – он скривил губы в скорбной улыбке. – Я думал, что вы удивитесь гораздо больше или даже ужаснетесь.
– Это действительно нечто новое, – признался я. – Но мы в Исландии довольно здравомыслящие люди. Эти огненные палочки могут оказаться полезными. Ты приехал, чтобы торговать ими?
– Едва ли, – вздохнул он. Дым, который он вдыхал, казалось, успокаивал его, что было странно, так как дым от домашнего очага заставил его кашлять, так что глаза заволокло слезами. – Правда заключается в том… Хотя вы все равно в нее не поверите. Я и сам-то с трудом верю.
Мы ждали. Торгунна стояла с приоткрытым ртом, чуть наклонившись вперед.
– Эта молния… – устало кивнул Джеральд. – Я был на улице, когда началась гроза, и, должно быть, молния ударила в меня как-то по-особому, как может произойти только раз в сотне тысяч случаев. Это отбросило меня в прошлое.
Именно так он и сказал, священник. Я не понял его, о чем не преминул сообщить.
– Это трудно понять, – согласился он, – будет просто прекрасно, если все окажется лишь сном. Но если это сон, то мне следует терпеливо дожидаться пробуждения… В общем, смотрите. Я родился в одна тысяча девятьсот тридцать втором году после Рождества Христова в земле на западе, которую вы еще не открыли. Когда мне было двадцать три года, я поступил на службу в армию своей страны и был направлен в Исландию. Меня ударило молнией, и сейчас… сейчас всего лишь тысяча лет после Рождества Христова, и я здесь… За тысячу лет до своего рождения я оказался здесь.