– Жизнь у нас суровая, походная, боевая. Сегодня живем, а завтра не знаем, что будет. Так что лучше тебе отправиться в глубокий тыл и там, на спокое, закончить свою летопись… Или что ты там пишешь?

– Марья Моревна, ты сама это придумала или кто подсказал?

– Вообще-то подсказал. Но я с этим решением согласна. Ни к чему тебе наши заботы. Человек ты слабый…

– Вот как? – возмутилась я. И кто так считает?

– Руфина.

– Не ей судить, слабая я или сильная! – Я закипела, как перегретый самовар. Сама меня сюда вытащила, слиняла к Ко Сею, государство бросила!..

– То – наши заботы. Велела мне Руфина передать такое тебе предложение: если хочешь, отправим мы тебя к Ко Сею; будешь там вместе с Руфиной по хозяйству кидайцу помогать, пока все не закончится.

– Что именно все?

– Ну… – неопределенно протянула Марья Моревна. Нестроения в государстве.

– Нет. Я разозлилась. Я не собираюсь отсиживаться в безопасном месте. У меня муж заколдован. Его спасать надо.

– Муж… У тебя их еще десятки будут!

– Меня этот устраивает.

– А если… если ты совсем домой вернешься? Как хотела? Туда?

Я закрыла глаза. Происходило что-то странное. Такого разговора я не ожидала. Мне казалось, что я прожила в этой сказке всю жизнь, и вдруг – снова в Москву?

«Но ведь ты этого желала!» – раздался в сознании ехидный голосочек Руфины.

«А теперь передумала».

«Что ты будешь делать в этой сказке?» – Голосок Руфины звенел как ксилофон.

«Придумаю», – улыбнулась я.

«Ну смотри. Это был твой последний шанс вернуться к нормальной жизни! Дальше не жалуйся!»

«Не буду».