— Только ты погромче, — посоветовал Каттак. — Шуми и бунтуй. Будто ты самая важная персона в мире. Ты народу не понравишься, но тебе поверят.

Гримаса, появившаяся на губах Чуды, совсем не походила на улыбку.

— Эй! — заорала тавматобиолог, подъехав ближе. — Кто здесь представляет драконов Кондорры?!

Она попыталась голосить на октаву ниже обычного, добавить развязности и высокомерного хамства. Конечно, совет Каттака — не ахти, но за неимением лучшего…

Затравленный мужчина за сорок, мокрый от пота, протиснулся сквозь толпу к нежданной гостье.

— Это куда ты? — крикнули из толпы.

— Плати нам! — откликнулся хор голосов.

Мужчина ухватил лошадь Чуды за упряжь.

— Святая мошонка Лола, да мне трижды плевать, кто ты и зачем! Катись на хрен отсюда вместе с телегой!

Решимость Чуды поколебалась. Толпа такая злая. Неизвестно, что за гнездо шершней расшевелили Летти с Биллом, но руку туда совать уж точно не стоит.

Каттак подъехал, остановился рядом. И отчего Билл не поручил эту нелепую работу именно ему?

Чуда посмотрела на «телохранителя» — и увидела безжалостный свирепый холод в глазах. Ну да, ясно. Каттаку ни за что бы не поверили. Он слишком очевидный вражеский агент. А Чуда — хуже некуда для шпионства. И потому подходит лучше.

— Я никуда не поеду, пока не получу деньги! — заорала она.

«Просто действуй по плану». Так посоветовал Билл. Вот она, дощечка, за которую надо держаться в водовороте страха.

— Я продала драконам хорошую сталь и ожидаю оплаты! Четыре клятых месяца я жду денег, и больше — не хочу!

Ее слова падали в толпу, будто камни в воду. Разлилась тишина, побежала зыбью, подавила всякое слово. Все взгляды устремились к Чуде.

Чуда мгновенно вспотела. На спине — будто сплошная мокрая простыня.

Стражник, державший коня, отпустил узду и схватился за лицо.

— Кто-нибудь, — проорала Чуда и подумала, что криком только подчеркнула дрожь в голосе, — пойдите к этим трижды клятым драконам и скажите, чтоб заплатили мне, перед тем как гребаный идиот-пророк вспорет всем вам брюхо и лишит меня монеты.

— Да ты, сучья утроба!.. — начал мужчина, но конец ругательства затерялся в дружном реве сотни глоток.