— А, Гребач, допрыгался! Подрыгайся теперь, подрыгайся, а я посмотрю!

Но тут Шолба с непостижимой скоростью рванулась вперед и сграбастала Штефиграфта.

— Хфа-атит! Хфа-атит гадить, миленькие! — прошипела она. — Беф-фтыдники! Ф-фовести у фас-с нет! Продафные мелкие твар-рюф-фечки! М-милионфики на контрабанде, да?

— Пусти, ведьма! — взвыл Штефиграфт. — Да я... да я депутат в законе, у меня два срока!

— Трефьего не фудет, — постановила Шолба.

Поудобней взяв чморков в лапы, она резко столкнула их лбами, забрызгав чморкскими мозгами стены. Потом взглянула на хрюкков, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего.

— Ура, — сказал Фордо, и вяло взмахнул мечом.

Шолба заурчала и бросилась на хрюкков. Изначально набрав спринтерскую скорость, она не смогла вовремя затормозить и брюхом вынесла Фордо в Мордорван, накрепко застряв задницей в дверном проеме. Взревев, она метнула в Фордо отравленное шило, острие которого оцарапало Фордо щеку. Он застонал.

Где-то между притолокой и левой ягодицей Шолбы верещал размазанный по стенке Свэм.

Яд подействовал на Фордо как утеротоник; иными словами, он не причинил ощутимого вреда. Отфутболив шило, хрюкк взвесил в руке меч и, злорадно усмехаясь, взглянул на Шолбу.

Прекрасно осведомленная о зверской жестокости хрюкков, Шолба из черной стала белой и начала молиться.

— Помогите! — кричал изнутри Свэм. — Я в лапах врага!

ГЛАВА 18 УНАС-МАТЕРИТ

ГЛАВА 18

УНАС-МАТЕРИТ

На десятый день пути Гнусдальф был вынужден признать, что окончательно заблудился. До этого он отделывался от назойливых вопросов Опупина глубокомысленными и малопонятными фразами о кружном, лучшем пути, свободном от какой бы то ни было опасности. Компас он забыл в Зуппенгарде, а что касается карты Хреноземья, то маг в самом начале пути случайно свернул из нее цигарку.

— Ничего не поделаешь, — сказал он на одиннадцатый день, — придется мне запросить Большое Космическое Равновесие, — и посмотрел на заросшую сорняками тропу, по которой держал путь (собственно говоря, путь уже давно держал Гнусдальфа, ибо маг ехал наобум).

— Это что, очень опасно? — спросил Опупин и спрятался в корзину.