Иван принял человеческую, насколько это было возможно на Агассе, форму и, неслышно ступая одной ногой, осторожно приблизился к стражникам, спящим возле камеры с закрытой дверью.

При его приближении солдаты завозились, шумно завздыхали во сне, со звоном выронили алебарды, но не проснулись.

Царевич тогда снял ключи с крюка, вынул один из двух оставшихся в коридоре горящих факелов из кольца и открыл дверь, отодвинув ею заскрежетавшего броней о камни одного из охранников.

Вообще-то он не слишком хотел встречаться и разговаривать с бывшим Премьер-Магистром, памятуя о его отношении к колдунам, пока тот еще был у власти. Но другое воспоминание, слишком еще живое и яркое, чтобы его игнорировать, приходило ему на память — о безумном и бестолковом беге по коридорам и переходам дворца в поисках тюрьмы в свой первый визит в этот мир, о проглоченной напуганным поваренком ложке, о десятке ненужных ему дворцовых секретов и тайн, походя открытых и забытых им. И самое ужасное — о паническом, почти физическом ощущении истекающего времени…

Иванушка прикрыл за собой дверь и осветил камеру.

Траор находился там, где лукоморец и предполагал.

Он подошел к стене и посветил Премьер-Магистру в лицо.

Они вздрогнули одновременно.

Иванушка отвел глаза, а Траор открыл их.

— К-к-к… х-х-х… х-к-кто… — попытался выговорить он свой вопрос разбитыми губами, но не смог и закашлялся.

— Тихо, тихо, — быстро приложил ладонь к его рту Иван. — Вам не надо говорить. Пока. Я сам все скажу. Я пришел, чтобы узнать, где сейчас можно найти Вахуну. Мне надо срочно ее видеть. Дело в том, что шестьдесят лет назад я допустил одну громадную ошибку и теперь должен ее исправить. Сейчас я освобожу вас, а вы нарисуйте мне план, как пройти в ее покои. Хорошо? Погодите. Сейчас…

Струя пламени из сапога впилась в камень, даже не заметив мгновенно побелевшего и испарившегося железа противоколдовских оков на своем пути.

Траор рухнул на пол и остался лежать неподвижно.

Взгляд Иванушки в панике метнулся по камере в поисках воды или чего-нибудь, что могло бы привести бесчувственного мага в себя, но тщетно. Нигде не было даже сухой корки или пустой плошки.

Делать было нечего.

Четыре волшебных слова — «Краббле», «Круббле», «Криббль» и «пожалуйста» — и перед Иваном появился роскошный ужин на две персоны: жареное мясо с картошкой, салаты, бананы в шоколаде на десерт (Серый, Серый, где же ты сейчас? Увидимся ли мы когда-нибудь снова?), компот и, самое главное, запотевший кувшин с чистой холодной водой.

Царевич хотел было набрать в рот воды и попрыскать на Траора, но желудок его мучительно сжался, возопил яростное «Нет!» и с этого момента перехватил управление всеми руками, ногами и рефлексами своего хозяина.