— Алло, не могли бы вы попросить кого-нибудь зайти ко мне, вставить стёкла? Хулиганы разбили окно.

Я положила трубку и неожиданно увидела на журнальном столике фотографию, на которой я была вместе с Вадимом, когда мы катались летом на теплоходе по Москве-реке. Вытащив фото из рамки, я отправилась с ним на кухню и сожгла его на газовой плите.

— Всё, — сказала я, и болезненная тоска накатила на меня с новой силой. Нет. Ещё не всё. Не всё так просто…

***

«Кощей» осторожно взял мою здоровую руку в свои и, растерянно заглядывая мне в глаза, участливо сказал:

— Ты так похудела, бедняжка, ну что ж, проходи, садись… Если вдруг захочешь поговорить по душам, то, пожалуйста… после лекции в моём кабинете.

Я благодарно улыбнулась ему и кивнула, естественно не собираясь с ним ни о чём беседовать, тем более о своих личных проблемах. Но меня удивило и тронуло его участие. Я даже и не подозревала, что он способен проявлять к кому-либо простое человеческое сострадание.

Хоть обитатели «Дубовой рощи» и постарались скрыть попытку моего суицида от людей, возможно те догадались обо всём сами. Мой жалкий, убитый вид говорил сам за себя. Я пропустила почти три недели занятий.

Я сидела одна в стороне от группы. Никто из ребят не подошёл ко мне и не выразил никакого сочувствия; девчонки, хихикая, перешёптывались, поглядывая в мою сторону. Мне было больно, но я уже почти привыкла к равнодушию окружающих. Я слышала, как мои одногруппники обсуждают предстоящую свадьбу Вадима и Ларисы, ничуть не заботясь о том, что я могу их услышать. Моя мрачная фигура и мои проблемы абсолютно никого не интересовали, потому что я не вписывалась в их радужные планы. Мне очень хотелось сделать что-нибудь нехорошее, испортить им настроение, заставить испытать ту же боль, что и я. Им было хорошо, а мне плохо. От острого ощущения несправедливости и жалости к себе слёзы стали щипать мне глаза; я украдкой смахнула слезу и сильно уколола ручкой палец, чтобы переключиться с душевной боли на физическую.

Профессор начал занятие.

Минут через десятьскрипнула дверь аудитории.

«Кощей» с кем-то недолго разговаривал, затем пропустил его. Я бросила взгляд на вошедшего и тут же негодующе отвернулась. Бальдерик Рэй с невозмутимым видом поднялся по ступеням, гордо неся свою красивую голову, и сел рядом со мной. Я сделала вид, что не замечаю его и демонстративно, с повышенным интересом, стала изучать исписанный каракулями стол. Надо думать, взгляды всей группы устремились в нашу сторону, а особенно девушек — на моего соседа по парте.