— Да… — улыбнулась она. — Жаль, что у папаши его только это классно и получается — типа, пацанов делать. Ещё где-то двое таких гуляют, и есть две такие же дуры, как я. А может, и больше…

Я рассказала ей про Вадима, его предательство, трусость и подлость, и даже про мою неудачную попытку самоубийства — естественно, опустив некоторые невероятные детали моего спасения.

— Про тебя в Велиже говорили разные нехорошие вещи… — посерьёзнев, сказала Аня, выслушав мой рассказ.

— Догадываюсь… — произнесла я, разглядывая в чашке разводы кофейной гущи.

— Знаешь, а я вот думаю, они ошибались на твой счёт. На самом деле ты совсем не такая, и сердце у тебя доброе. Просто ты другая. Не для этого мира. А у людей — злые языки. Один дурак ляпнул, другие подхватили — и понеслось.

— Я не могу судить об этом. Иногда я сама себе кажусь злой, а иногда мне хочется осчастливить весь мир. Может, это раздвоение личности?

— Да ну тебя! — махнула на меня Аня рукой. — А из-за мужиков травиться — последнее дело. Сегодня — один, завтра — другой. Не расстраивайся. Твоё тебя дождётся.

— Ну… — усмехнулась я. — Возможно, не у всех такой подход к… мужикам, но в чём-то ты права. Не все мужики заслуживают того, чтобы из-за них травились. Да и не из-за него это вовсе, а так… всё как-то навалилось разом. Наверное, я больше никогда не смогу влюбиться — во мне поселилась какая-то пустота. Не доверяю мужчинам, от них одно зло. Любовь зла…

— Это да… но согласись, что они нам жизненно необходимы. Хотя бы вот ради этого… — она погладила по белокурой головке своего сына.

— Угу… — мрачно согласилась я.

— Значит, Анна Михайловна умерла, — сказала Аня с грустью в голосе. — Жаль бедняжку… Хорошая была женщина.

— Да. А вышло так, что вместо того, чтобы поехать на её похороны, я решила устроить заодно ещё одни — свои…

— Вот такая она — жизнь… Слушай, что мы всё о плохом? Может, я сейчас своего троглодита спать уложу, а мы с тобой того… по маленькой? У меня припрятано.

Я скептически улыбнулась, но кивнула:

— А давай. За новую жизнь.

***

Зачем он ходит за мной словно тень, думая, что я не замечаю его преследований? Как он скользит, смешиваясь с толпой; его машину — припаркованную то здесь, то там за углом. Бальдерик Рэй неотступно следовал за мной, куда бы я ни направлялась, но… на расстоянии. Не приближаясь ко мне.

Всё бесполезно. Моё настроение портилось день ото дня всё больше и больше. Попытки хоть как-то отвлечься ни к чему не приводили. Я стала равнодушна к учёбе и прогуливала занятия. В моей «работе» также участились сбои, причину которых я объяснить не могла.