Бальдерик Рэй принёс табурет и сел напротив меня, взяв мои ледяные руки в свои. Его ладони были тёплыми, и взгляд такой же — тёплый и сочувствующий.

— Знаешь… — продолжил он. — Далеко не всем повезло, как тебе. Ты хотя бы встретила себе подобных, иные же — в разное время были забиты камнями и отвергнуты обществом, или поодиночке сгинули в тюрьмах и домах для умалишённых. Так происходило веками, и мало что изменилось с тех пор… Мы стараемся держаться вместе, потому что так легче. Может быть, на самом деле не такие уж мы и плохие, как тебе кажется?

— Я считаю… Я считаю… Я не такая, как вы. Я… другая… — я выдернула свои руки из его рук. — Я не такая, как люди, и не такая, как вы.

В его лице ничего не изменилось, только в глазах появилось что-то пронзительное.

— Я не знаю, кто ты и откуда пришла, — признался он. — Но мы вместе с тобой это обязательно попробуем выяснить. Это то, что я могу тебе обещать. Но сколько бы ты ни пыталась убежать — от себя всё равно не убежишь. Отвергая свою природу, ты отвергаешь себя. Подумай об этом, хорошо? Только думай побыстрее, потому что через час я уезжаю. С тобой или без… Но лучше бы с тобой.

— Я думаю… тебе лучше уехать… — не глядя на него, безжизненным голосом выдавила я из себя и, поднявшись со стула, отошла к печи, чтобы подбросить в неё дров.

Он молчал, но я чувствовала на своей спине его взгляд. Обернувшись, я посмотрела на него. В его глазах светились нежность и сострадание. Неожиданно я не выдержала и разревелась как ребёнок. Бальдерик Рэй как-то растерянно моргнул пару раз, а затем шагнул ко мне, осторожно убрал мои волосы назад и начал покрывать моё лицо поцелуями. У меня моментально ослабли ноги и вдоль позвоночника побежали мурашки.

— Перестань… Что ты делаешь? Ты с ума сошёл? — возмущённо воскликнула я, испугавшись своей реакции, и высвободилась из его объятий.

— Ты что… Боишься своих чувств? — удивлённо спросил он.

— После всего, что со мной было? Да, боюсь! И теперь я больше не могу позволить себе быть размазнёй.

Бальдерик Рэй сел за стол у окна, и подперев рукой щёку, снова в задумчивости уставился на улицу. Интересно, чего он ждёт? Что я передумаю?

Поскольку говорить мне стало больше не с кем, в моей голове начался напряжённый внутренний диалог.

Что и кому я хочу доказать? Мне ведь действительно здесь не жить — события сегодняшней ночи это наглядно показали. Да и зачем мне оставаться в холодном, населённом призраками прошлого доме, где всё: каждый уголок, каждая вещица, книга, фотография — всё-всё, на что только может упасть взгляд, — будет служить постоянным напоминанием о давно минувших днях, которых уже никогда не вернуть, отзываясь в сердце колкой, разрушающей болью. Что я буду делать одна в этом, хоть и родном, но забытом богом городке, где я абсолютно никому не нужна и где все меня ненавидят? У меня здесь нет ни одного друга, даже близкого человека, не говоря уже о возможности как-то заработать себе на жизнь. И если до конца быть честной, то моё желание уехать домой по большому счёту было продиктовано обидой на Б.Р. То, что произошло между нами накануне моего отъезда, — всего лишь недоразумение, глупость; причём я сама же и спровоцировала эту нелепую ситуацию, — мне некого винить в её последствиях, кроме себя. Конечно, моё самолюбие было уязвлено, но в любом случае это не стоит того, чтобы совершать новые ошибки и тем самым создавать себе и окружающим ещё более чудовищные проблемы.