— И ты — ты молчал! Ранение Эдмуса! Мы… в том лесу! Сколько раз могли сдохнуть, спасая твою неблагодарную жизнь, а ты… поставил под удар не только нас, Дружину, миссию, но и вообще всех. Что скажешь на это?!

Йехар шевельнулся и поднял полные муки глаза.

— Тебе не понять, — прошептал он. — Скажи мне, если бы ты любил… любил по-настоящему — разве ты не пошел бы на все ради нее, разве не защищал бы до последнего?

— А я — я именно так и поступил! — зло выпалил Веслав. Потом чуть повернул голову и встретил мой обалдевший взгляд.

И в тот момент я поняла, за кого он дрался на арене. И что обозначало слово «Она», которое вывело его из ледяного лабиринта зеркал, поняла тоже.

И он понял, что я поняла.

Он, видно, сразу же пожалел о том, что сказал, но брать обратно ничего не стал. Махнул рукой, болезненно скривился и зашагал в неизвестном направлении сквозь кусты, игнорируя не только меня, но и остальных непрошенных зрителей этой чересчур личной фразы. Йехар замер с приоткрытым ртом, глядя ему вслед.

Молчание нарушил отстраненный глас Бо:

— А чего это он такого сказал, что все молчат?

Йехар перевел все еще растерянные глаза на меня, но увидел только место, где я за секунду до этого стояла. Моя скромная персона к этому времени уже с приличной скоростью ломилась по лесу в направлении, прямо противоположном тому, куда устремился наш алхимик.

Очень хотелось побыть одной. И подумать. Или хоть пожалеть себя — а согласитесь, что мне досталась какая-то очень незавидная участь. Просто посидеть на траве — это-то я осуществила на первой же поляне — и осмыслить…

— Кхе-кхе — не помешаю? — раздалось у меня над ухом.

Только надо было все-таки учитывать, что от Эдмуса отвязаться невозможно.

— Да как тебе сказать… хочешь — оставайся.

— Надо думать, переживаешь услышанное? — шут мерзенько захихикал. — Да, признание было вполне в духе Веслава — раз и в лоб! И при свидетелях! Я-то надеялся, что он с тобой поругается и выпалит что-то вроде: «И за что это я в тебя влюбился?!» — но получилось еще лучше.

— Надеялся? — я сжала руку в кулак, и роса на траве начала застывать ледяными каплями. — Ты что же, знал?

— Ну, я просто… а-а! — тут последовал звук падения, и дальше Эдмус продолжил говорить уже с земли: — Незачем, знаешь ли, замораживать лужи. Понимаю, что смешно, но ведь некоторым и больно!

— Извини. Сейчас исправ…

— Ай, нет-нет-нет! — шут торопливо вскочил на ноги, демонстрируя, что падение прошло бесследно. — Не стоит трудиться, тем более что в таком состоянии ты испаришь и эту лужу, и меня… Да, я знал. И про него, да и про тебя. Ты ведь тоже чувствуешь свою стихию?