Нувриш опять запаниковал.

– Кого?

– Старую женщину и ребенка с Заводильной улицы.

– Велика важность! – фыркнул Нувриш.

– Мне было почти жаль тебя, – вздохнул Моркоу. – Вплоть до твоей последней фразы. Впрочем, тебе все равно повезло, господин Нувриш.

– Ты так думаешь?

– О да. Мы добрались сюда раньше командора Ваймса. А теперь положи арбалет, и давай поговорим о…

Послышался какой-то странный шум. Вернее, наоборот: шум, к которому уже настолько привыкли, что перестали его слышать, вдруг почти стих.

Конвейер остановился. Некоторое время еще доносилось глухое восковое постукивание друг о друга подвешенных свечей, а потом наступила тишина. Последняя свеча скатилась с конвейера, запрыгала по доверху наполненной тележке и упала на пол.

А затем в тишине раздался стук шагов.

Моркоу и Ангва одновременно заметили, как палец Нувриша дернулся.

Когда крюк отпустил тетиву, Ангва оттолкнула в сторону Моркоу, но тот оказался чуточку быстрее и закрыл ее своей рукой. Его пальцы мелькнули прямо перед ее лицом, и она услышала, как с тошнотворным звуком стрела вошла в человеческую плоть и как Моркоу вскрикнул, отброшенный силой удара.

Он тяжело упал на пол, держась за левую руку. Из его кисти торчал арбалетный болт.

Ангва стремительно нагнулась к нему.

– Похоже, что стрела без шипов, давай я вытяну…

Но Моркоу перехватил ее пальцы.

– У нее серебряный наконечник! Не трогай!

Они оба взглянули на фигуру, вышедшую из тени.

Король-голем смотрел на Ангву сверху вниз.

Она почувствовала, как ее зубы и ногти начали вытягиваться.