Моркоу положил голема на стол.

– Тогда приступай, – велел он. – Почини его. И глину возьми подревнее.

– Но как его можно починить? У него ж глаза не горят! – воскликнул Вулкан, немало озадаченный свалившейся на него миссией милосердия.

– Он сказал, что глина помнит!

Сержант пожал плечами.

– И приделай ему язык, – добавил Моркоу.

Вулкан был шокирован.

– Э, нет, это вы меня ни в жисть не заставите, – наотрез отказался он. – Големы говорить не могут, это же богохульство!

– Неужели? – вскинул брови Детрит, широкими шагами пересек склад, приблизился к группе статуэток и начал их внимательно рассматривать. – Ой-ей, вот я случайно спотыкаюсь, у-у-у, а вот я, чтобы удержаться, хватаюсь за статую, ой, у нее рука отвалилась, как стыдно, как стыдно, не знаю, куда и глаза деть… А что это за белый порошок, который сейчас сыплется на пол? Ну-ка, посмотрим…

Детрит облизнул палец и осторожно попробовал порошок.

– «Грязь»! – возвращаясь, прорычал он. – И что ты там говорил о богохульстве, ты, осадочная порода? Или ты сейчас же делаешь, что говорит капитан Моркоу, или прямиком отсюда отправляешься в камеру!

– Это стражнический беспредел… – пробурчал Вулкан.

– Нет, пока что это стражнический крик! – заорал Детрит. – А хочешь беспредела, ну так я тебе сейчас устрою!

Вулкан попробовал обратиться за помощью к Моркоу.

– Это ведь неправильно, у него значок стражника, а он запугивает меня, а ведь этого делать нельзя, – пожаловался он.

Моркоу кивнул. Глаза его как-то странно блеснули, но этот блеск ускользнул от внимания Вулкана.

– Ты абсолютно прав, – сказал он. – Сержант Детрит!

– Сэр?