Пожав плечами – сон он ведь на то и сон, чтобы происходили странные, порою несуразные вещи и совершались необъяснимые поступки – Эгин стал выкладывать слово. Не дыша, аккуратно, старательно. Виноградина к виноградине. Словно школьник первой ступени. Наконец он отстранился и взглянул на плоды своих трудов взглядом утомленного творца при свете полной луны. «Овель» – вот что выложил Эгин на широкой серой плите парапета.

– Ну как? – довольно осклабившись, спросил Эгин, обернувшись к Авелиру, который, как ему казалось, следил за его трудами из-за плеча.

Но эверонота уже и след простыл.

x 3 x

Следующим утром Эгин проснулся раньше всех. Было еще серо. Горцы-караульные спали у дверей здоровым сном детей матери-природы. Авелир тихо посапывал в своем углу, плотно завернувшись в шерстяной плащ. Словно мумия.

Сорго и Лорма, сбив в ноги каниойфамму, лежали крепко, по-детски обнявшись. Лорма была похожа на сдобный, только что изъятый из корзины пекаря крендель. Теплый и податливый. Небритый же и грязный Сорго, напротив, казался каким-то отекшим и пьяным, из угла его полураскрытого рта на циновку стекала слюна. Лагха лежал на спине неподвижный и величественный, словно бронзовая статуя, которую вот-вот положат в ящик с опилками и погрузят на корабль. Грудная клетка гнорра двигалась легко и ритмично. Лагха спал.

Эгин потянулся и с удовольствием отметил, что ощущает недюжинный подъем сил. Чтобы не разбудить остальных, он ловко, словно кот, вскочил на ноги и стал пробираться к выходу, чтобы справить малую нужду, а заодно и растолкать караульных. Все-таки это нехорошо – спать с мечами наголо. Можно ведь, в конце-концов, порезаться!

Следуя отработанному утреннему ритуалу, Эгин прополоскал рот и привел в порядок волосы, вспоминая, как бы между делом, что за странный сон привиделся ему минувшей ночью. Редкий случай – ему удалось запомнить его во всех подробностях.

Очень необычный сон, в самом деле! Может быть, вещий. Отчего бы и не привидеться вещему сну в такую суровую годину? А если вещий, то что предвещает? Если он в руку, то кому?

Небрежно скользя по волнам собственных праздных рассуждений, Эгин вышел на балкон, дабы вобрать в легкие бодрящую предрассветную свежесть. Настроение у него было отличным. Он упер руки в серый парапет балкона и осмотрел двор, где среди полуразрушенных построек и свежих земляных куч, оставленных «ручным» шардевкатраном, еще парили стайки холодных капелек, которые с минуты на минуту превратятся в росу. Солнце уже начинало свое медленное восхождение где-то за краем горизонта, но его, увы, было не видать, ибо окна общественной «спальни» выходили строго на север. «Не видать», – заключил Эгин и опустил взгляд, который вдруг, ненароком, зацепился за горстку зеленых виноградин, разбросанных по парапету. И не то чтобы совсем разбросанных, а скорее разложенных в определенном порядке чьей-то неленивой рукой.